Наркодрянь

— В воскресенье, в шесть ноль-ноль, на моем лодочном причале. Знаешь?

— Так точно.

— На затоку поедем, рыбку половим. Оденься соответственно. С собой возьми этого жука малого, Литовченко. — Горский выдержал эффектную паузу и неожиданно добавил: — Он вроде с моторками хорошо управляется.

— Классный специалист… — подтвердил Сергей. — Разрешите идти?

— Ступай, — кивнул генерал и уткнулся в бумаги.

Надеждин пробежался по лестницам и коридорам до своего кабинета, выловил из стола пачку сигарет, предназначенных не столько для себе (Сергей курил очень мало), сколько для гостей, и задымил.

Последний раз они были с Горским на рыбалке одиннадцать лет назад. И участие Сергея, месяц как откинувшегося по ранению из Афгана и строевой службы десантника-лейтенанта, было так, достаточно символическим. Рыбачили, а точнее, просиживали над удочками и прогуливались по леску, два полковника, два заместителя начальников управлений, ВД и ГБ, Алексей Горский и Юрий Надеждин. Сергею полагалось заниматься лодкой, костром, столом и чисткой негусто наловленной рыбки.

Когда говорили при нем, слушать не возбранялось, но почти ничего понять было невозможно, поскольку у профи за годы общения выработался особый жаргон, не дешифруемый посторонними.

Впрочем, Сергей особо и не стремился знать слишком много, тем более что после полутора лет в сухом, жарком и зловонном круге ада, называемом войною, все южанские проблемы казались мелкими и несерьезными.

Все тогда было в «плюсах»: и родители живы-здоровы, и Родина в порядке, и девчонки млеют и ахают вокруг юного героя, и военный опыт укрепил внутреннюю убежденность в своей исключительной везучести. Три осколка, извлеченные в Ташкентском госпитале, как ни парадоксально, только подкрепляли убежденность, поскольку для шестерых прекрасных парней пятидюймовая мина, влетевшая прямо на вертолетную площадку, оказалась последней, а Сергей к моменту взрыва оказался в дюжине шагов — бежал по срочному вызову к комбату.

Так что можно было просто наслаждаться отдыхом, уставясь в небо или в камыши затоки, пока полковники, старые друзья, компенсируют в конфиденциальном разговоре проблемы, которые накопились между традиционно враждебными ведомствами.

Все тогда было иначе. На самом Сергее если что и бы но, так афганская кровь, но пролитая по приказу и, право же, в пределах военной достаточности, солдатом, но не палачом. А полковники служебным своим могуществом тоже наверняка особо не злоупотребляли, возможно, потому, что прошли фронт и пришли на новую службу из армии, в пору большого хрущевского сокращения, естественно, намного позже времен беспредела. О том же, что работа с преступностью (хоть уголовной, хоть политической) означает постоянное обращение с худшими сторонами человеческой натуры и сама по себе грязна, сколь бы чистыми лозунгами ни прикрывалась, Сергей попросту не задумывался Разве что в том плане, что если настоящие интересы дела противоречат законам и инструкциям, то выбирать надо дело. Если оно по всем нормам человеческой справедливости — дело правое.

В том, что касается наркопреступности, никаких сомнений у Сергея не было. Наркомания — это болезнь, заразиться ею можно случайно или по неосторожности, недомыслию, и на лечение требуются большие и всевозрастающие суммы денег. Пушеры и деляги заражают ею искусственно, «сажают на иглу», или «ставят на колеса», или на «снежок», всем известно как, но не всем известно, что прежде всего — тех, кто сможет им платить, пока жив. Конечно, кое-кто станет наркоманом (или стал бы) независимо ни от каких пушеров, есть к этой дряни врожденная предрасположенность, но большинство несчастных — люди, которые при другом стечении обстоятельств прожили бы нормальную человеческую жизнь. А это значит, что наркодельцы самые тяжкие и непрощаемые преступники. И нет, не должно быть никаких ограничений в борьбе с ними. Вытравить, выжечь всех до последнего — только так.

Но законы пока еще не отменены. Пока еще только сложилась ситуация, когда любой закон может быть применен — а может, и нет.

Горский никогда ничего не делает просто так.

Связал в одной фразе: моторка — Литовченко.

Знает.

Но пригласил в выходной на загородную рыбалку — честь, которой удостаиваются немногие.

Предполагается разговор без протокола. Доверительный разговор.

В чем интерес Горского?

Выборы.