Наркодрянь

Услышав этот голос, капрал вздрогнул и едва не выронил изо рта неизменный «Честерфилд». Быстро переведя взгляд на заказчика, Линтон вытаращил глаза и издал горлом неопределенный булькающий звук. Сомнений не было: на него щерил полубеззубую пасть Клифтон Доули — старый боевой соратник и неизменный компаньон в забавах молодости.

— Выпусти пар, старина, только без шума, — охладил его Доули. Чертовски рад тебя видеть на этом свете.

— Ей-Богу! Клянусь своими яйцами! Клиф Доули! — восхищенно ахнул капрал и протянул вперед четырехпалую лапу — мизинец на правой руке ему отшибло осколком лет двадцать назад.

— А что, тебе еще есть чем клясться? — Доули сгреб в широкую ладонь изуродованную руку отставного капрала.

— Пока еще не усохли, — хихикнул Линтон.

— С чем тебя и поздравляю.

— Ну… твои яйца, судя по счастливой роже, тоже в порядке?

— Пока не жалуюсь, а вот в глотке пересохло.

— О! Эту болезнь мы мигом излечим. Сейчас сдам пост заместителю и замесим по такому случаю наш коронный номер пять. О'кей?

— Что за вопрос? Только… вначале я хотел бы с твоей помощью замесить одно дельце.

— Я так и знал, — огорчился Линтон. — Нет чтобы попросту навестить приятеля. Вечно все прутся с делами.

— Не пыхти, Джони. Дела делами, а дружба дружбой. Ты же знаешь, я с тобой в любое пекло полезу.

— Тогда выкладывай свое дельце, да побыстрей.

— Мне нужен Крафт. Можешь посодействовать?

— Фи… — присвистнул Линтон. — Ты стал заводить дурные знакомства.

— До задницы мне это знакомство. Просто нужно кое-что прикупить.

— Собираешься продубить чью-то шкуру? — проницательно осведомился капрал.

— Это уж как придется, — криво ухмыльнулся Доули.

Линтон наклонился к нему и едва слышно поинтересовался:

— Как здоровье Оборотня?

— В порядке.

— Передашь привет — если случайно увидишь. А Крафт… — Линтон выпрямился. — Есть тут ребята. Только они не любят, когда интересуются Крафтом. И вообще, крутые ребята. Наверняка захотят для знакомства пощупать твою морду. Так смотри не ухлопай невзначай кого-нибудь — они этого не прощают.

— Постараюсь, — Доули с сомнением глянул на свои разбитые сплющенные кулаки.

— И еще… Ими заправляет «Черная вдовушка».

— Да ну?! Этот откуда взялся?

— Он теперь правая рука Крафта.

— Ну… с ним я договорюсь.

— О'кей. Окапывайся вон за тем столиком и жди.

Дисциплинированный Доули тотчас выполнил приказ и «окопался» не без удовольствия.

Линтон куда-то исчез, а его место за стойкой занял «заместитель» нескладный рябой парняга в пятнистом маскировочном комбезе.

Через пять минут капрал вернулся на командный пункт и украдкой подмигнул Доули. А следом за ним из табачного марева выплыли трое в странной коричневой форме. Один из них — шестифутовый и узколобый — стал за спиной Доули.

Другой — белобрысый с припухшими красными веками и выцветшими серыми глазками — нагло взгромоздился прямо на стол. А третий, сопя, втиснул свою раскормленную тушу между привинченными к полу стулом и столом.

Затем все трое бесцеремонно впялились в Доули, словно в музейный экспонат. На лице отставного сержанта не дрогнул ни единый мускул. А в глазах стыла нечеловеческая скука.

Белобрысому подобное времяпрепровождение очень скоро надоело, и он вкрадчиво промурлыкал:

— Зачем тебе нужен Крафт, дядя?

— Во-первых, сынок, сними жопу со стола — пока он не провонялся, задушевно посоветовал Доули. — А, во-вторых, это не твое щенячье дело. Твое дело — доложить Крафту и… почаще слизывать сопли.

От такого ответа белобрысый опешил. Потом его глазки злобно сверкнули, и он яростно прошипел:

— Ты, дядя, изрядная скотина. Придется тебя немного поучить.

Он резко выдернул из кармана правую руку. В воздухе матово блеснул свинцовый кастет. Но Доули успел пригнуться, и кулак со свинцовой примочкой просвистел над его макушкой. Доули, не разгибаясь, сгреб белобрысого в охапку и, даже не крякнув, швырнул его через себя. Белобрысый мелькнул в воздухе подошвами, врезался головой в живот приятеля, стоящего за спиной Доули, и оба с грохотом покатились по полу.

Третий приятель, как выяснилось, страдал несколько вялой реакцией из-за ожирения. Он только и успел, что захлопать испуганно короткими ресницами, и начал вставать. Но Доули вскочил на ноги раньше. Он треснул толстяка кулаком по макушке и усадил таким образом на место. Затем сержант возложил, словно для благословения, свои длани на стриженую голову «прихожанина» и с силой прижал ее к столу. Нос бедняги сплюснулся, словно блин. Толстяк обиженно завизжал. Визг вышел невразумительным, так как вслед за носом тяжесть дланей Доули приняли на себя его губы.

Толстяк неистово вцепился в руки сержанта, пытаясь оторвать их от головы или хотя бы уменьшить силу давления. С таким же успехом он мог противодействовать гидравлическому прессу. Визг перешел в хриплый вой. Бедняга затрепыхался.

— Дружище, отпусти ребенка, — тихо попросил кто-то за спиной Доули. Его хрупкий организм еще не привык к таким перегрузкам.

Сержант сразу узнал голос просителя. Он снял руки с бычьей шеи «ребенка». Тот грузно завалился набок, потом встал на четвереньки и с неожиданным проворством ретировался с поля боя.