Наркодрянь

— Точно.

Пуританин совсем распустил шнурок на шее хозяина и повернулся к Антонио:

— Как ты думаешь, он не врет?

— Думаю, нет.

— Что, отпустим беднягу?

— Пусть катится ко всем чертям.

Обрадованный толстяк облегченно вздохнул и расслабился. Пуританин тотчас тренированным движением дернул шнур за концы и резко рванул его на себя. Голова хозяина «Наутилуса» дернулась, коротко хрустнул шейный позвонок. Толстяк сразу обмяк, вывалил язык и выкатил глаза.

В нос Пуританину ударил едкий запах мочи. Он выпрямил натруженную спину и потер поясницу.

— Один — два, — резюмировал Антонио, страстный поклонник футбола.

— Если этот Гаэрс действительно из ФБР, мы его найдем, — удовлетворенно проурчал Пуританин.

— Сомневаюсь…

— Все равно найдем, — упрямо мотнул головой Паоло. Они оттащили тело хозяина за ящики и покинули комнату. Аккуратно притворили за собой дверь, огляделись по сторонам и не спеша направились к выходу. Однако не успели сделать и десяти шагов, как негромкий оклик остановил их.

— Эй, синьоры! Кажется, вы меня искали?

Пуританин выдернул пистолет и мгновенно развернулся. Он даже успел определить систему автомата в руках щуплого на вид незнакомца в темных очках и шляпе — чешский, «скорпион».

Но то была последняя его мысль.

Автомат забился в руках ганфайтера. Багровое пламя вспыхнуло перед глазами Паоло и тотчас угасло.

Литовченко приблизился к телам и внимательно изучил результат своей «мокрой» работы.

Паоло и его напарник были мертвы.

…В пятницу Диас сообщил, что напал на след Небесных Братьев, а уже в воскресенье Джексон едва не помешал любимому занятию босса. Памятуя о строгом наказе немедленно докладывать все новости, он в семь утра помчался к конюшням.

Ничуть не запыхавшись, остановился у входа и по привычке поправил галстук.

Сомора кормил из рук свою любимую гнедую кобылу английских кровей. Джексон мягкими неслышными шагами приблизился к шефу и тихо окликнул:

— Синьор Сомора!

— Что там, Джексон? — не поворачивая головы, поинтересовался Сомора. Ты так летел сюда, что я было забеспокоился о целости твоего аристократического носа.

Джексон хотел было подивиться этой осведомленности, но вовремя вспомнил о телохранителях шефа. Он их попросту привык не замечать, словно приевшиеся детали интерьера. Зато они замечали все и «настучали» шефу о приближении секретаря.

— Неприятные новости, — внушительно начал Джексон, — Диас…

— Что, пристрелили или отравили? — опередил его Сомора, хотя и не удостоил секретаря поворотом головы.

— Есть основания предполагать, что отравили, — скис Джексон, которому всеведение шефа подпортило настроение.

— Кто его страховал?

— Метис, Пуританин и Антонио.

— Забавно. Ну рассказывай, рассказывай.

Сомора не спеша вытер руки свежим сеном, потрепал кобылу по холке и наконец обернулся к секретарю. Он внимательно выслушал весьма четкий доклад Джексона, но вывод сделал странный:

— Никогда не щадите старых друзей, Джексон. Видите, что из этого получается? Полдюжины трупов и никакой пользы. Но самое смешное то, что Диас, который, по идее, в списке покойников должен был стоять последним, этот список возглавил.

Он неторопливо направился к бассейну, на ходу давая распоряжения:

— Узнать: почему Пуританин и Антонио сунулись именно в этот «Наутилус». Вытряхните из персонала этого борделя все. Можете не церемониться. И еще… Теперь попробуем поймать рыбу «на живца»…

6

«Досточтимый синьор Сомора! Напоминаем Вам еще раз, что оговоренная сумма должна быть внесена на счет № 534985 Бернского „Сюисс Инвестбанка“ не позже двадцатого сентября текущего года.

В противном случае мы будем вынуждены применить по отношению к Вам некоторые меры.

Союз Небесных Братьев».

— Замечательно, Джексон. Осталось дождаться этих самых мер. Да! Копии всех трех писем передайте лично начальнику полиции. Необходимо, чтобы все наши ответные действия выглядели как вынужденная защита.

Двадцать второго сентября в три часа ночи синьора Сомору разбудил робкий стук в дверь спальни. Случаев подобного нахальства не отмечалось уже в течение последних двадцати лет, а потому Сомора был не столько взбешен, сколько заинтригован.

— Войдите, черт вас побери, — рявкнул он.

В дверном проеме показался дрожащий всем телом начальник его личной охраны с телефоном в руках.

— Ты что, очумел? — Сомора опустил на пол волосатые ноги и сердито уставился на дерзкого нарушителя ночного покоя. — Ну! Что молчишь?

Поршень заело?

— Я… я… не виноват, — пролепетал бедняга, подвигаясь поближе к шефу на ватных ногах. — Это Орландо. Он ругается в трубку и требует немедленно подать вас.

— Под каким соусом?

— Не… не знаю.

Сомора вырвал трубку из рук обалдевшего телохранителя и приложил к уху. Минуту он прислушивался, и на лице его при этом играла восхищенная улыбка.

Орландо — «смотритель» и «генеральный директор» самой большой лаборатории по переработке листьев коки — слыл непревзойденным мастером непечатного слова. За этот редкий дар Сомора особо ценил его.

Только когда Орландо пошел на «третий круг», Сомора набрал в грудь побольше воздуха и заорал в трубку, стараясь перекричать подчиненного: