Наркодрянь

В зеленой империи Соморы воровали все, от распоследнего пеона до респектабельного бухгалтера. Это было неизбежно, и Сомора ограничивался только тем, что следил — не лично, конечно, через контролеров, — чтобы уворованные куски соответствовали месту в иерархии. Но чем выше располагался работник, тем больше получал возможности и тем сложнее было проконтролировать его доходы. Пост главного секретаря для умного человека (а у Соморы чутье на умников было безошибочным) позволял снять очень большой навар. И если бы на этом месте был колумбиец, с сотнями или даже тысячами родственных, дружеских или земляческих связей, деньги могли уплыть.

Слишком большая часть. Иностранец же, чужой в Колумбии, неизбежно оказывался на виду, под колпаком. Все банковские операции, связь, почтовые пересылки, личные контакты — все было на виду.

Главный секретарь мог украсть миллионы, но ни одного лишнего сентаво не смог бы израсходовать или отложить на черный день.

Главный секретарь располагал колоссальной и очень дорогостоящей информацией, но не мог ни байта продать на сторону.

Секретари, умники, это понимали — и просто служили Соморе в меру своих личных качеств.

Или забывались — и мгновенно переходили на службу в мир иной.

Джексон, шестой по счету главный секретарь, служил всего два года и хотя отличался редкой расторопностью и сообразительностью, но почему-то надоел Соморе больше, чем пять предыдущих. Может, потому, что он был чистоплюем и задавакой — опять же по мнению самого Соморы.

«Досточтимому синьору Доминико Соморе», — торжественно провозгласил Джексон.

— Это можно было опустить, — брякнул адресант.

— «Преклоняясь перед Вашими способностями, — продолжил Джексон как ни в чем не бывало, — и бескорыстием, не можем не поразиться, что в богоугодных делах Вы недостаточно настойчивы и Ваше желание сделать суетный мир лучше и добрее недостаточно твердо. А вера и воля Ваши не всегда непреклонны. Ваши доходы составляют семьсот двадцать семь миллионов в год, а какую малую толику Вы выделяете на нужды Церкви?

Готовы взять на себя руководство над Вашими богоугодными устремлениями, если Вы обязуетесь ежегодно выделять в фонд нашего Союза двести миллионов долларов. Союз Небесных Братьев».

— И подпись, — добавил Джексон. — Буква «R» с какой-то штучкой на голове.

— На чьей голове? — не сразу сообразил Сомора.

— На голове буквы «R», похоже на корону, — уточнил Джексон.

— А… — протянул пренебрежительно Сомора и рассмеялся. — Забавное письмо. Какие-нибудь полудурки-фанатики. Выкинь его в мусорную корзину.

— Именно так я и хотел поступить вначале, — скромно потупился Джексон. — Но вы же знаете мою привычку выяснять все до конца.

Секретарь впервые за все утро поднял на шефа холодные змеиные глаза.

— Да, знаю…

— Кроме того, тон письма мне показался издевательским, согласитесь, даже нахальным, и к тому же меня насторожил один факт.

— Короче, Джексон, — начал раздражаться Сомора. — Что тебя там насторожило?

— Авторы письма весьма точно определили сумму ваших доходов. А ведь знают ее очень немногие доверенные люди. Я решил провести расследование.

— Ну и?..

— Результат его весьма любопытен с моей точки зрения.

— Меня не интересует твоя точка зрения, — сердито зашипел Сомора. Меня интересует результат.

Джексон, как показалось Соморе, обиженно пожал плечами и перешел на свой обычный дикторский тон. Впрочем, уже после первых фраз Сомора понял, что расследование и вправду носило весьма любопытный характер.

Во-первых, ни в Колумбии, ни в соседних странах агенты Соморы не нашли никаких подходящих Союзов Небесных Братьев. Во всем мире существовало несколько Союзов именно такого названия, но ни один из них к письму отношения не имел. Это Джексон выяснил точно. Но этот факт сам по себе еще не заслуживал внимания, просто из него следовало, что авторы письма либо принадлежат к некоему тайному союзу, маскируясь и прикрываясь первым пришедшим в голову названием, либо хотят подставить каких-нибудь иеговистов под удар Соморы.

Поиски загадочного Союза, может быть, и не увенчались бы на данном этапе успехом, если бы не чистая случайность. Доверенный и надежный агент Соморы в Калифорнии, Паоло по кличке Пуританин, обратился за «консультацией» к партнерам шефа, а именно к Джакомо Личу.

Это был естественный шаг, учитывая, что и Лич и Сомора частенько помогали друг другу в подобных незначительных, как казалось поначалу и Пуританину и Джексону, и ничего не стоящих делах. Но в данном случае Пуританин нарвался на непредвиденную и необъяснимую реакцию.

По его словам выходило, что Лич, как только Паоло заикнулся о Союзе Небесных Братьев, растерялся и даже, как показалось Пуританину, испугался.

— Что? Кто испугался? Джакомо? — прервал Сомора Джексона. — Вы шутите, Джексон, или рехнулись? — Сомора в запале даже перешел на «вы».

— То же самое я подумал о Пуританине, когда он передал мне содержание разговора с Личем, — не смутился Джексон. — Но Лич и вправду перепугался, ушел от разговора и напоследок посоветовал Паоло не соваться не в свои дела. Понимаете, синьор, что это может значить?