Наркомэр

Дорога вывела его на елани. Он оказался высоко над рекой, на бывших покосах. Колесные ступицы задевали за подросший осинник. Елани вскоре закончились, и дорога приблизилась к реке. Конь иногда оступался. Внизу виднелась среди зарослей серо-чугунная полоса реки. С деревьев иногда срывались, подпуская близко, рябчики и, отлетев на несколько метров, вновь садились.

Далеко позади, возможно у деревни, послышался наконец монотонный звук мотора. Кожемякин остановился и слез с телеги. Вынул из-под травы ружье, положил на толстый сосновый сук и, прижавшись щекой к прикладу, стал смотреть вниз. Видна рябь на воде. И противоположный берег виден, словно он рядом. Кустарники. Дебри непролазные. Бутылочкин обгонит и будет ждать в условленном месте. Возможно, он даже успеет сбегать домой.

В самом деле, вот и он. Моторка идет вверх по течению, зарываясь носом в набегающую волну. А вот идет навстречу быстроходный катер. И еще один. Они мчатся навстречу Бутылочкину, не снижая скорости. Они зажимают его, берут в клеши. Кожемякин впился глазами в происходящее.

Бутылочкин сбавил ход, а затем остановился, но мотора не глушил. Под кормой вскипала вода. Катера подошли вплотную. Бутылочкина о чем-то спрашивали. Он молчал, сжав широкие губы. Неожиданно его лодка дернулась и стала уходить к берегу. Расстояние быстро увеличивалось, и в этот момент с двух направлений по нему открыли огонь. Бутылочкин вдруг сжался и упал на днище лодки. Потом вновь поднялся, шатаясь, и попытался выровнять лодку, но ему не дали: почти сразу же две очереди, одна за другой, прошили его насквозь, опрокинули навзничь, в воду.

Полковник тоже стрелял. Было видно, как свинец падал в воду, не долетая. Он сделал поправку и стал бить чуть выше. Однако с такого расстояния, на излете, от картечи лишь оставались круги на воде. Зато его услышали. В его сторону показали пальцем, и катера сразу направились к берегу. Тут же по вершинам сосен резанула пронзающая струя.

Он бросил в телегу ружье, схватил под уздцы коня и быстро отвел от косогора. Над головой все еще клацали, визжа, пули стрелкового оружия, но они были теперь не страшны.

Полковник торопился. Он обнаружил себя, и за ним наверняка организуют погоню. Его могут догнать. Он на телеге, ступицы цепляются за каждый ствол. Далеко на телеге не уйти. Руки сами собой распрягали коня: супонь, хомут, гужи, оглобли. Выхватив из-под травы седло, он набросил его на Резидента и быстро подтянул подпругу. Еще через секунду он уже летел лесом, держа наготове оружие. Ветки хлестали по лицу. Был у него друг Бутылочкин, а теперь не стало его. Эх, Бутылочкин…

Лошадь утомилась и с галопа перешла на рысь.

Перед глазами у полковника все еще жил и не горевал Бутылочкин. Мальчишка Бутылочкин. Восьми лет от роду. У школьников карболитовые чернильницы в мешочках к портфелям привязаны, а у Коли Елизарова — стеклянная бутылочка. Соответственно и руки у него испачканы — от ногтей до запястья. Словно он ими писал. Прямо пальцами.

«Ну и чернильница у тебя, Бутылочкин. Где достал такую?!»

«Бабушка Марья приготовила…»

Прости, Коля, что помочь не смог… Как видишь, тоже бежать приходится.

Старинная казачья шашка бьет ножнами в сапог. А вот и поляна. Та самая. Крошечная, словно блюдце. И большой муравейник, похожий на копну застарелого сена.

Кожемякин спешился, привязал коня, выхватил из ножен шашку и принялся резать дерн. В самый раз была бы саперная лопатка, но ее не было. Приходилось пользоваться тем, что есть. Дерн по прошествии года успел переплестись корнями. Вынув его, полковник принялся выгребать землю руками, взрыхляя шашкой. Вот и крышка контейнера. Обобрав по краям остатки земли, чтобы не мешала, потянул ручку на себя. На все ушло не больше получаса.

Привязал тару за пластиковую ручку к луке седла. Ногу в стремя — и пошел прочь, оставив яму неприкрытой. Некогда закапывать. Сзади могла быть погоня. Он не хотел вынимать контейнер, но его вынудили.

Еще через два часа, петляя между деревьями, обходя непролазные чащобы, периодически останавливаясь и слушая звенящую тишину, он подошел к Большому логу. За логом находилась Матросовка. Мычали коровы, и тявкали собаки. Резидент тянулся к траве.

Полковник вновь спешился и взглянул на часы. Десять часов. Время встречи у Сенной Курьи. Время встречи, которая никогда не состоится…

Еще слишком светло. Входить в поселок опасно. Его могут увидеть и опознать. Многовато у полковника в последнее время развелось знакомых. Ведь он перешел на легальную жизнь. Ему больше не нужно было таиться и жить по легенде.

Вот и съездил опять в деревеньку и даже фермером едва не стал. Однако к чему ему это занятие?! Действительно, к чему?! Ведь говорили же: богу богово, а кесарю — кесарево… Пироги все же должен печь пирожник. Напек… Кто их есть теперь станет?! Кому расхлебывать кашу?! Впрочем, он ее не заваривал… Это сделал кто-то другой.