Наркопьянь

 Мы допили пиво, сидя под деревьями у озера, и пошли назад на станцию, вот-вот должна была подойти электричка. На станции гудели пассажирские поезда и грохотали товарные составы…

 …И опять вихрь электрички, мчащейся к югу. Дачники, лопаты, звуки гитары, короткая перебежка от контролеров… Я уже начинал втягиваться в походный ритм жизни. Мешало только проклятое пищевое отравление.

 В Твери я первым делом снова проблевался. Потом мы пошли смотреть расписание – это уже входило в привычку. Узнав, когда ближайшая московская электричка, мы вышли в город. На здании станции висела растяжка «С днем рождения, любимый город!», откуда-то неслась музыка.

 - Тут по ходу праздник, - сказал Панк.

 - То-то мне так радостно, - уныло заключил я.

 Панк опять потребовал пива, а я решил взять газировки. Мы дошли до троллейбусной остановки, где тянулась гряда ларьков. Быстренько совершили покупки и встали в тенек. Панк тут же открыл пиво, а я свою газировку.

 Газировка неприятно резанула по желудку, и меня опять чуть не вывернуло. Да что же это такое! Уж какой только дряни не ел, но чтобы так… последний раз я отравлялся в далеком детстве.

 Я выкинул бутылку с недопитой газировкой в урну и взял у Панка пиво. Пиво входило внутрь лучше. Мы допили и решили возвращаться на станцию – ждать электричку там.

 В подземном переходе возле станции, в который мы спустились, стояли три мента и проверяли документы у двух парней с электрогитарой и комбиком. Мы подошли к ним.

 - Что случилось, товарищ начальник? – попытался пошутить Панк, но шутка вышла неудачной. Мент хмуро посмотрел на нас и потребовал наши документы тоже. Мы показали.

 Два мента отошли в сторонку, а третий, тот, что проверял документы, сказал нам и парням:

 - Билетов на проезд у вас, я так понимаю, нет. В Твери вы не прописаны. Нарушаем порядок, граждане… Сегодня, тем более, праздник, день города… а вдруг вы – террористы?.. Как решать-то будем?

 Я сразу понял, куда он клонит. Борзый, сука. Я достал сотню из кармана, стараясь не светить оставшиеся деньги.

 - Вот все, что есть, - сказал я менту. Тот оглянулся по сторонам и, увидев, что никого поблизости нет, принял сотню. Потом перевел взгляд на парней. Те сделали то же, что и я.

 - Ладно, идите, – мент, похоже, потерял к нам интерес, заработав на вечернее пиво, - там на перроне московская электричка уже стоит, садитесь в нее и сидите тихо. И чтоб я вас здесь больше не видел!

 Электричка действительно стояла на перроне, вагоны были пусты, но двери открыты. Мы зашли внутрь и уселись на скамейки. Познакомились с парнями. Их звали Андрей и Роман, они тоже ехали в Москву из Питера, по пути играли в электричках на электрогитаре и тем самым даже заработали какую-то сумму денег.

 - Спасибо, что подошли там, в переходе, - сказал Андрей, - с четырьмя они уже не захотели связываться. А деньги мы вам вернем – сейчас электричку пройдем и отобьем сумму. – Он достал из кармана платформу таблеток. – Будете?

 - А что это? – спросил я.

 - Достаточно сильное обезболивающее. Меня его побочный эффект прет.

 Мы с Панком приняли из его рук таблетки и съели по одной. Хотя нет – я съел две.

 - И что за побочный эффект? – попытался уточнить я.

 - Увидишь, – Андрей откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза.

 Я предложил Панку выйти на платформу покурить, тот согласился. На платформе-то и начало крыть. Это было странное ощущение сменяющих друг друга волн слабости и внезапного прилива сил, в голове творилась какая-то жуткая муть, не дающая собраться с мыслями.

 - Вот, бля, эффект, - коротко заключил Панк и замолчал. Надолго. Мне тоже не хотелось говорить. Мы вернулись в вагон.

 - Ну что, вы как? – спросил Андрей.

 - Да как-то странно, - выдавил я.

 Роман достал банку пива и, открыв ее, принялся пить. Потихоньку вагон начал заполняться людьми. Сквозь стекла било солнце, создавая неприятную световую мозаику в глазах. Я попробовал зажмуриться, но под веками плавал тот же неприятный свет. Да уж, действительно странный побочный эффект.

 Вскоре электричка тронулась. Тверь осталась позади. Проехав пару станций, парни встали с мест, прихватив электрогитару и комбик.

 - Пошли – поработаем, - улыбнулся Андрей нам.

 Мы нехотя поднялись, куда-то идти не хотелось – ноги были ватными, накатывала апатия. Вот и съели обезболивающего. Радовало одно: на фоне новых неприятных ощущений забылась резь в желудке и рвотные позывы от вчерашних сосисок.

 Мы обогнали парней и прошли на несколько вагонов вперед. Они остались позади, играть и петь. Так они зарабатывали себе на жизнь. А жизнь неслась размазанной вереницей деревьев и рельс за окном, сменяющими друг друга унылыми провинциальными поселками, переездами с редкими автомобилями, замершими у шлагбаумов, равнодушными лицами людей в вагоне и за пределами его.

 Парни отмазали нас от контролеров – за годы работы в электричках те их знали в лицо. Народу прибавлялось, становилось душно. Настроение было на нуле: на смену апатии тяжелым строем танков надвигалась депрессия. Я старался гнать грустные мысли прочь, но получалась, откровенно говоря, плохо.