Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации

С того дня я не видел его больше».

Хусейн снова пришел к Джунайду.

– Зачем ты вернулся ко мне? – спросил Джунайд.

– Я хочу быть членом вашей общины, шейх, – ответил Хусейн.

– Я не хочу иметь дела с сумасшедшими, – возразил Джунайд, – наша община состоит из нормальных людей. Трезвость – признак здоровой духовной жизни. Опьянение – признак необузданных желаний и страстей.

Изречения Халладжа

Когда, испытывая жажду, склоняюсь я над чашею с вином,
В глубинах чаши вижу тень я – ТВОЮ!

Эхо

И сердце стало глазом; вижу я Господа сияние.
Шепчу: «Кто ты?» И эхо отвечает: «Ты!»

Ах!

Был ли это я? Иль Ты?
Два Бога?
Далек, далек я от того, чтоб утверждать, что существует Бога два!
И все-таки меж мною и Тобой лежит мучение – «это я».
Так забери мое Ты «это я», которое лежит меж Нами, и Твое «Это Ты».

Измени свою речь, избегай мира призраков. Не ограничивайся ни мерой, ни гармонией в отношениях с Богом! Пусть говорит страсть! Растворись и следуй своей любви. Стремись ввысь, вознесись над холмами и горами, над всеми холмами определенности и всеми вершинами мысли, пока, наконец, не обретешь способность узнать То, Что видишь. То будет ночь пира, которым кончается долгий пост.

Экстаз

Хочу я цельности Единственной Одной моей
В Единственности Бога истинной.
Так же как одним путем не суждено пройти дорог всех мира…
Я Реальность! Только для себя самой Реальность и реальна!
Заключенная сама в себе, она не может покинуть саму себя!
О сияние мелькающих огней! О сверкающие вспышки молний!
На свету трепещет мотылек и умирает, как в Огне.
И все же ты со мной, здесь, между Сердцем и плотью сердца!
Твое творенье – эти слезы – так неужели вытечешь из век моих
и меня покинешь?

Снова пришел он к Джунайду.

– Реальность – это я сам! – воскликнул он.

– Нет, – сказал Джунайд. – Ты существуешь только благодаря Реальности. Я вижу твою кровь на эшафоте.

Фразы

Призыв, потом тишина, затем безмолвие;
И узнавание, потом открытие, затем изложение.
Глина, потом обжиг, затем прокалка;
И серый холод, потом тени, затем солнце.
Каменистая земля, потом луг, затем пустыня;
И река, потом море, затем берег.
Опьянение, потом отрезвление, затем жажда;
И приближение, потом встреча, затем близость.
Прикосновение, потом объятия и страсть;
И разделение, потом соединение, затем воспламенение.
Захват, потом бросок, затем напряженность;
И очертание, потом появление, затем – единство.
Фразы для тех, для кого этот мир не стоит и гроша;
Голоса за дверью, но, когда кто-нибудь входит внутрь,
они смолкают.

Халладж вернулся в Тустар, где оставался почти два года, бросив халат суфия и надев мундир солдата с длинными рукавами. Он стал столь популярен, что суфии того времени завидовали ему.

«Хусейн ибн Мансур никогда не пользовался подушками для локтей, – рассказывает человек, который был его слугой в течение двадцати лет, – никогда он не спал лежа на боку. Он обычно стоял всю ночь. Когда его глаза закрывались от усталости, он опускался на корточки и дремал некоторое время.

– Ты должен уделять больше внимания себе, относиться к себе как к другу, – сказал кто-то из его друзей однажды.

– Мое тело – это друг, от общения с которым я никогда не испытывал особого удовольствия, – ответил он».