Народ Великого духа

В окрестностях Большого Дома дела тоже шли, или, точнее, мчались галопом. Получив обратно свои палатки и шанцевый инструмент, римляне разбили временный лагерь за ручьем Дальним, прямо напротив поселка, похоронили своих убитых в длинной братской могиле на опушке леса, пересыпав тела древесной золой из очагов и негашеной известью, после чего приступили к строительству зимней казармы. Стройка эта велась на слишком скорую руку, в темпе «держи вора», поскольку к решению этой задачи римляне, обычно основательные, на этот раз подошли легкомысленно. По этому поводу сразу после возвращения из последнего плавания Сергей Петрович вызвал к себе Виктора де Леграна и при его посредничестве имел особый разговор со старшим центурионом Гаем Юнием Брутом.

– Приличной погоды, когда можно будет жить в палатках, осталось максимум на месяц, – сказал главный строитель племени Огня, осматривая ряды палаток и суетившихся на стройке легионеров, – а потом все, начнутся дожди, холода, за ними выпадет снег и ударят морозы. Пройдет еще два-три месяца – и тут будет погодка как на ваших альпийских перевалах зимой.

– Разве так? – удивился центурион. – Насколько мы слышали от проводников, зимы в этих краях не намного холоднее, чем в Риме. В палатках, конечно, будет неуютно, но мы же строим себе казарму, так что не вижу необходимости особо волноваться по этому поводу. Станет холодно – что-нибудь придумаем.

– Нет, вы не правы, уважаемый Гай Юний, – ответил Сергей Петрович, – края тут те же, но времена-то совсем другие. Вы уж поверьте нашему знанию. Сейчас на дворе стоит так называемый Ледниковый Период, когда климат значительно суше и холоднее, чем в ваши и наши времена. Сугробы в человеческий рост тут посредине зимы – самое обычное дело, также как и морозы, когда плевок замерзает на лету, не долетев до земли. Так что, если бы вы просто оказались предоставлены сами себе, то не дожили бы даже до зимнего солнцестояния. Местная зима убила бы вас с равнодушием профессионального палача, без ненависти и гнева, но зато с полной гарантией.

Немного помолчав, он добавил:

– Так что проект того легкого дощатого сарая с одной лишь маленькой печью, который вы тут себе нарисовали, можете выкинуть на свалку истории, потому что задолго до наступления весны он станет для вас одной большой коллективной могилой. Даже временная казарма, только на одну зиму, должна быть построена по значительно более основательному проекту, чем вы тут себе запланировали. Жженый и сырцовый кирпич, известковый раствор и все прочее, что необходимо для постройки казармы на пятьсот человек, мы вам выделим… и помощь в тех видах работ, которые вас затруднят, окажем.

– Но как же вы сами, уважаемый Сергий, – хмыкнул старший центурион, – сумели справиться с эдакой-то напастью и выжить в этой жестокой стране? Сугробы в рост человека… даже слушать такое страшно, как и рассказы о землях псоглавцев, где лед и снег лежат на земле круглый год, а люди питаются сырым мясом, точно звери…

– Эта жестокая страна, – ответил Сергей Петрович, – климатом очень похожа на нашу Родину, потому мы здесь как дома. Есть в развитии человечества закономерность: что цивилизация, зародившаяся в тех местах, где люди могут круглый год ходить голышом, лишь обмотав свои чресла куском ткани, постепенно продвигается на север, в области со все более суровым климатом. В ваши времена этот процесс находится на середине пути. Междуречье Тигра и Ефрата, а также Египет, которые были светочами цивилизации еще какие-то пять сотен лет до вас, уже угасли, а то, что станет ядром цивилизованного мира две тысячи лет спустя, пока еще является землями диких варваров, бриттов, галлов, германцев и неведомых никому гипербореев. Возможно, дело в том, что в холодном климате люди более деятельны и активны, и как только развитие науки освобождает их от непосредственной борьбы за выживание, они начинают опережать в развитии своих более изнеженных южных соседей.

И тут к разговору подключился врач легионеров Ефимий, незаметно подошедший к беседующему начальству.

– И теперь вы, господин Сергий, – кривя губы в недоверчивой усмешке, сказал этот молодой человек, – собрались построить в этом суровом краю цивилизацию вашего типа: сильную, жестокую и равнодушную, состоящую из жестких как вяленое мясо людей? Я на всю жизнь запомню, как госпожа Марина ходила среди раненых и с суровым выражением лица опускала вниз свой палец, обрекая их на смерть… Мороз по коже.