Народная демонология Полесья. Публикации текстов в записях 80-90-х гг. XX века. Том II. Демонологизация умерших людей

с. Присно Ветковского р-на Гомельской обл., 1982 г., зап. М. Г. Боровская от Голубевой Анны Яковлевны, 1912 г. р.

+ 11.13е. Некрещеного ребенка хоронят на кладбище

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 123. Як хто некрещеный умрэ, то он нэ попадэ до Господа Бога, а попадэ до нэчис-той силы.

с. Червона Волока Лугинского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. А. В. Лесин от Банковской Оксаны Ивановны, 1919 г. р.

БРЯНСКАЯ ОБЛ.

№ 124. Хто не хрышчаный, дак на том свете камни будет кидать. Дитёнак умер и снило-ся [матери]: «Мама, чого ты меня не перехрестила? Мне теперь камни кидать [?] надо».

с. Картушино Стародубского р-на Брянской обл., 1982 г., зап. Е. С. Зайцева от Кохановой Валентины Васильевны, 1929 г. р.

IV. Действия живых по отношению к некрещеному ребенку

11. Чтобы окрестить некрещеного ребенка и ввести его в рай,

НУЖНО ДАТЬ КРЕСТ ДРУГОМУ РЕБЕНКУ

Возможность изменить к лучшему посмертную участь некрещеного ребенка с помощью разных форм его символического крещения известна в разных славянских ареалах. Мотив хорошо известен в других традициях: если ребенок умер некрещеным, нужно раздать чужим детям сорок купленных в церкви нательных крестов — это составляет половину крещенья (нижегор.: Зеленин 2, 796).

Представление о том, что умерший ребенок может получить на «том» свете желаемое, если его мать раздаст эти предметы чужим детям, воплощается и в других вариантах. Женщина, у которой умирали дети, на Ивана Купала должна раздать чужим детям ягоды вишни и черешни — тогда ее умершие дети смогут получить эти ягоды на «том» свете (подол.: Шейковский 1860, 36). Женщина не положила в гроб своим умершим детям холсты, как это требовалось. Когда дети стали ей сниться и просить холсты, женщина раздала холсты на погребение чужих детей (харьков.: Калашниковы 1894, 234—235).

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 125. [Еще одним способом «крещения» умершего до крещения или мертворожденного ребенка, кроме присвоения ему имени Адам или Ева или Иван-Г анна, был обычай дарить, «передавать» рубашечку и крестик, т. е. крестильные атрибуты, другому младенцу.] Як дытыну нэжыву вродыш, да дай сорочку и крэстыка да пэрэдать. На тэ дытятко наложыть, шо вродыца [живым], то шоб носыло, бо мое голэнькэ.

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. С. М. Толстая от Мелещук Агафьи Прокофьевны, 1925 г. р.

№ 126. У одново коммуниста — начальник был большой — нехрищена дытына померла, шости роков усего. Они её хорошо так убрали, у беленько. И сница ему потом у ноче, што едет он понад кладбишчем, и его дытына лазит раком по колюком — голенька, да босенька. И он ей каже: «Што ж ты гола да боса лазиш, мы ж тибе так хорошо убрали». А она: «Ой, татко, погано мне». И сница она ему, и сница — разоу трэ присниласа. И не може он больше, и приходе до батюшка. А тот ему: «Ты у церкве не стой, а приди до миня пожже, як усе людыны уыйдуть». Тот приде, а батюшка дае ему тры хрестика: «Выйдешь на шлях и почипляй на трое дэток». И она, дочка, ему сница — еде он понад кладбишчем, и стоит там така красива грядка мака. И там другы дытыны, и она, усе у бэленьком. И дочка ему криче: «Татко, уже и я уместе з девочками кветочки рву». И усё, не сниласа больше. А он казал: «И хушь я коммунист, и хушь я хто, и не положено, а пошел до батюшка и хрестику узял».

с. Боровое Рокитновского р-на Ровенской обл., 1984 г, зап. Е. Г. Демьянова от Баюки Степины Васильевны, 1902 г. р.

12. Умершего некрещеным ребенка крестят родные при погребении

и дают ему имя

Этот обычай устойчиво сохранялся на большей части полесской территории. При этом хорошо видны два ареала, где он был наиболее развит, — западная часть Полесья вдоль течения Припяти и центральная часть региона — Житомирская обл. и западная часть Гомельщины. На востоке региона, по левому берегу Днепра, этот обычай фиксируется гораздо слабее. Вне полесского ареала обычай известен на востоке Украины, где повитуха могла давать имя мертворожденным детям (харьков.: Калашниковы 1894, 210).

Над уже мертвым ребенком проводился обряд домашнего крещения (который совершали или родственники, или повитуха), и ему нарекали имя, после чего он считался окрещенным и мог быть похоронен на кладбище. Первым письменным упоминанием данного обычая, вероятно, можно считать Чудовскую рукопись XIV в. «о том, како первое погани соуще языци кланялися идоломъ», в которой фраза: «вГрують оупыремъ и младнци знаменаютъ мртвы...» трактуется Н. М. Г альковским как обычай наречения имени мертворожденному или умершему без крещения ребенку (Гальковский 2000, 202).