Читаем Народная демонология Полесья. Публикации текстов в записях 80-90-х гг. XX века. Том II. Демонологизация умерших людей полностью

Народная демонология Полесья. Публикации текстов в записях 80-90-х гг. XX века. Том II. Демонологизация умерших людей

Возникновение подобного обычая, вероятно, является преломлением в народной традиции общехристианского правила (см. 45 правило константинопольского патриарха Никифора Исповедника), согласно которому в экстренных ситуациях, когда есть опасность, что новорожденный или больной ребенок может не дожить до крещения, крестить его может любой крещеный мирянин, даже женщина, в том числе собственные отец или мать этого ребенка. Об этом же говорится и в «Послании патриархов» (Гл. 16). Указание на возможность и даже необходимость крещения мирским лицом новорожденного «страха ради смертнаго» содержится в Требнике Петра Могилы, где указана последовательность лиц, способных совершать крещение в экстренных обстоятельствах: если нет священника, крещение совершает дьякон, если нет дьякона — причетник, если нет никого из представителей клира — любой крещеный мужчина, а если нет мужчины - крещеная женщина. В православной церковной традиции сельским священникам предписывалось разъяснять повитухам, что в случае тяжелых родов, когда возникала опасность, что новорожденный ребенок мог не дожить до крещения, они должны крестить его самостоятельно (Булгаков 1913, 976, 41). В католической традиции на основании учения об «opus operatum» (сила таинства заключается в строгом соблюдении самой формы его совершения) в крайних ситуациях крещение допускалось даже нехристианином, в православной традиции крещение может совершать только человек, крещеный в православие. Однако в любом случае в церковных правилах речь идет о крещении еще живого ребенка, тогда как в народной традиции, как видно из текстов, крещение совершалось над уже умершим ребенком, что, разумеется, противоречит церковным установлениям.

Уникальный способ крещения умершего некрещеным ребенка записан на Карпатах: на столе посреди церкви ставили двенадцать сосудов с водой, на каждый клали по калачу и свечке, после чего священник освящал воду в сосудах, которую сливали в один горшок и выливали на могилу ребенка. В двенадцать сосудов наливали новую воду и раздавали людям, прося ее выпить за помин души этого ребенка: «На-ко за ангеликову душу Димитрикову». После этого ребенок считался окрещенным и становился ангелом (Головы верховин. ив.-фр.: Гнатюк 1912, 286).

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 127. Мальчик Адамом, дэвушку Марыя [называли ребенка, родившегося мертвым].

с. Заболотье Малоритского р-на Брестской обл., 1982 г., зап. М. И. Серебряная.

№ 128. Платок носовой в руки некрэшчону — кропили водичкой свячоной, зилечко свячоно клали.

с. Заболотье Малоритского р-на Брестской обл., 1982 г., зап. Т. Н. Перова.

№ 129. Его [мальчика] обычно хрэстылы Адамом [т. е. называли], а дэвочка Евою.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. А. А. Плотникова от Нушчик Анастасии Илларионовны, 1912 г. р.

№ 130. Бабка переговорит молитву «Верую», и имя дають Адам или Ева.

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. О. В. Санникова от Готилюк Евдокии Сидоровны, 1905 г. р.

№ 131. Беруть свячону воду, высвечывають дытыну, и тая баба, шо святить, даеть имя: если девочка, то Ева, если мальчик, то Адам.

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. О. В. Санникова.

№ 132. [Некрещеных детей] называют Адам або Ева и хоронят на кладбишчы. Некали утопленников, шчо нечайна утонули, ховали на *моглицах. А як повесився — за огра-жэю. Колдунов ховають, куды и всих.

с. Гортоль Ивацевичского р-на Брестской обл., 1987 г., зап. И. Д. Смеркис от Струнев-ской Феклы Андреевны, 1905 г. р.

+ 13.9а. Самоубийцу хоронят на границе кладбища

№ 133. [Если умирал некрещеный ребенок, то звали самую старую бабку, она давала ему имя, творила над ним молитву. Тогда его хоронили обыкновенно.]

с. Оброво Ивацевичского р-на Брестской обл., 1987 г., зап. С. Г. Шешукова от Лучиц Дарьи Прокоповны, 1900 г. р.

№ 134. Як умрэ нэхришшэный рэбёнок, когда вэзуть крэстыть [м.б., хоронить?], назы-вають девочку Ева, а мальчыка — Адам. Нехрешшэных детей по бэрэжку хоронылы, [а если] на могилки, то хрэстик нэ ставили.