Народная история США: с 1492 года до наших дней

Весьма проницательную статью о природе Первой мировой войны опубликовал в мае 1915 г. журнал «Атлантик мансли». Ее автором являлся У. Дюбуа, и называлась она «Африканские корни войны». В статье отмечалось, что сражение велось за империю и борьба между Германией и Антантой за Африку — это одновременно и символ, и реальность: «… в некотором смысле Африка является первопричиной того ужасного уничтожения цивилизации, которое мы наблюдаем». Африка, по словам Дюбуа, — это «Земля XX столетия» благодаря таким богатствам, как золото и бриллианты Южной Африки, какао Анголы и Нигерии, каучук и слоновая кость Конго, пальмовое масло Западного Берега.

Дюбуа смотрел еще глубже. Он писал за несколько лет до появления работы В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма», в которой отмечена новая возможность передачи рабочему классу империалистической державы части награбленного. У. Дюбуа обратил внимание на парадокс великой «демократии» в Америке, где сосуществовали «усиливавшееся влияние аристократии и ненависть по отношению к темным расам». Он объяснил этот парадокс тем, что «белому рабочему предложили разделить прибыли от эксплуатации "китаёз и черномазых"». Да, уровень жизни простых граждан в Англии, во Франции, в Германии и Соединенных Штатах стал выше, чем был раньше. Но автор спрашивал: «Откуда же пришло это новое богатство?. Главным образом оно пришло из стран, жители которых имеют более темный цвет кожи, — из Азии и Африки, из Южной и Центральной Америки, Вест-Индии и с островов южных морей».

В объединении эксплуататоров и эксплуатируемых, в создании предохранительного клапана для взрывоопасных классовых конфликтов У. Дюбуа видел изобретательность капитализма. Он писал: «Это уже не просто короли торговли или аристократы-монополисты и даже не класс работодателей эксплуатируют весь мир: это нация, новая демократическая нация, состоящая из объединенного капитала и труда».

Соединенные Штаты соответствовали этой идее Дюбуа. Американский капитализм нуждался в международном соперничестве и периодических войнах для того, чтобы создать искусственную общность интересов богатых и бедных, которая бы оттеснила естественную общность интересов бедняков, проявлявшуюся в отдельных социальных движениях. Насколько понимали это отдельные предприниматели и государственные мужи? Трудно сказать. Однако их действия, даже неосознаваемые до конца, их инстинктивное стремление к самосохранению вписывались в данную схему. В 1917 г. это потребовало национального консенсуса по поводу отношения к войне.

Согласно традиционной точке зрения, правительство быстро преуспело в достижении этого согласия. Биограф Вудро Вильсона Артур Линк писал: «В конечном счете американская политика определялась президентом и общественным мнением». На самом деле в те времена не было никакого способа изучения общественного мнения, и нет убедительных свидетельств того, что народ хотел войны. Правительству пришлось потратить много сил для достижения консенсуса. Тот факт, что не наблюдалось стихийного желания воевать, подкрепляется рядом жестких мер, предпринятых властью: призывом молодежи, тщательно продуманной пропагандистской кампанией, охватившей всю страну, жестоким наказанием тех, кто отказывался становиться в строй.

Несмотря на воодушевляющие речи Вильсона о войне, которая «положит конец всем войнам» и «сделает мир безопасным для демократии», американцы не спешили записываться в армию. Требовался 1 млн мужчин, но за первые шесть недель после объявления войны нашлось лишь 73 тыс. добровольцев. Конгресс большинством голосов одобрил призыв.

Ветеран газетной журналистики Джордж Крил стал официальным правительственным пропагандистом войны. Для того чтобы убедить американцев в ее справедливом характере, он организовал Комитет общественной информации[164]. Комитет выделил средства на организацию выступлений 75 тыс. ораторов, которые произнесли 750 тыс. четырехминутных речей в 5 тыс. крупных и малых городов США. Это была массированная попытка расшевелить ленивую публику. В начале 1917 г. один из членов Национальной гражданской федерации жаловался на то, что «ни рабочие, ни фермеры» не проявляют «никакого интереса к усилиям лиг обороны и лиг безопасности или к другим движениям за национальную готовность».