Народная монархия

Та сумма схоластики, которую мы кощунственно называем наукой, гуманитарной, общественной, социальной, но все-таки «наукой», родилась у нас в пору отделения нашего правящего слоя от народной массы – в те десятилетия, когда русское дворянство, завоевав себе монополию на государственную службу, на образование и на рабовладение, перестало не только говорить, но даже и думать по-русски. Проф. Ключевский скорбно издевается над российским дворянином, который ни одного русского явления не мог назвать соответствующим ему словом – и в голове которого образовался «круг понятий, несоответствующий ни иностранной, ни русской действительности» – то есть никакой действительности в мире. Позже я попытаюсь доказать, что и сам Ключевский действовал по заветам своего же дворянина.

История Западной Европы принципиально не похожа на историю России. В этой истории был ряд явлений, каких у нас или не было вовсе или которые появились, так сказать, в эмбриональном виде – и исчезли. История Европы разыгрывалась на территории, которая – исторически так еще недавно – была объединена и организована Римской Империей. Бессильная мечта об этой империи маячила в завоеваниях Карла Великого, Габсбургов, Ватикана, Наполеона и Гитлера – сегодня она опять подымается в виде проекта «Соединенных Штатов Европы». Наталкиваясь на специфическую для Европы узость интересов, патриотизмов, карьеризмов и прочего, – эта мечта неизменно тонула в крови. Та психология, которая руководится принципом «человек человеку – волк» и которая создала европейский феодализм, поставила на пути всяческого объединения совершенно непреодолимые препятствия – как во времена Карла Великого, так и во времена Гитлера. Каждое слагаемое проектируемого единства ставило выше всего свои интересы, и каждый объединитель – тоже свои. 1200 лет тому назад Карл Великий точно так же резал саксов, как Гитлер поляков, и грабил Бургундию так же, как Гитлер грабил Норвегию. Территория Европы от Вислы до Гибралтара пропитана ненавистью, как губка. Это было тысячу лет тому назад, и это никак не улучшилось после Второй мировой войны.

На территории Западной Европы разыгрались великие драмы инквизиции и религиозных войн, борьбы протестантизма с католичеством, стройки империй, которые жили десятки – редко сотни – лет, которые были основаны на том же грабеже и которые лопались, как мыльные пузыри: испанская, португальская, французская, германская – и теперь английская. В первой рукописи этой книги – в начале сороковых годов – я пророчествовал о распаде британской империи, сейчас и пророчествовать не стоит. Лопнула Наполеоновская Империя, и ее республиканский – четвертый – вариант тоже доживает свои последние годы. Европейские «империи» – кончились. Может быть, бронированный кнут и валютный пряник Северо-Американских Соединенных Штатов создадут Западноевропейские Соединенные Штаты. Но, может быть, не создадут даже и они.

Российская государственность выросла на почве, не обремененной никакой мечтой. Она развивалась органически. Она не знала ни инквизиции, ни религиозных войн. Наш «раскол» был только очень слабым повторением борьбы протестантизма с католичеством, и то, что допустила «Никоновская церковь» по адресу староверия, не может идти ни в какое сравнение с Варфоломеевской ночью или с подвигами испанцев в Нидерландах. И самое важное: Россия – до Петра Первого – не знала крепостного права.

Внешняя история России есть процесс непрерывного расширения – от сказочных времен Олега до каторжных дней Сталина. Был короткий промежуток распада – приведший к татарской неволе, но и при царях и без царей, при революциях и без революций страна оставалась единой. Был найден детски простой секрет сожительства полутораста народов и племен под единой государственной крышей, был найден – после Петра утерянный – секрет социальной справедливости. Но и он был утерян только верхами народа. Сейчас, как это было в 1814 году, – с очень серьезной поправкой на русскую революцию Великая Восточная Империя нависает над несколькими десятками раздробленных феодов гибнущей Европы. Исторические пути были разными. Но разною была и историческая терминология.