Народная Русь

Действо Новолетия начиналось раскатом выстрела вестовой пушки в Кремле. Это происходило ровно в полночь. Выстрелом возвещался жителям Белокаменной, а за ними и всей Руси Православной, миг наступления нового года. Вслед за ним начинал гудеть большой колокол с колокольни Ивана Великого. Кремлевские ворота распахивались, и «всенародное множество» наполняло Кремль, чтобы встретить Новолетие вместе с государем. Царь выходил из своих палат в четвертом часу дня (десятом утра, по нашему счету). В Успенском соборе совершалась в это время патриаршая утренняя служба. «Государев богомолец» выходил, предшествуемый образами и сонмом духовенства в западные двери. На дворе церковном, перед вратами, совершалось «патриаршее молитвословие», вслед за которым царь благоговейно подходил к Евангелию и осенялся благословением патриарха. Затем сопровождаемое звоном «во все колокола с реутом» шествие следовало на Ивановскую площадь, между Архангельским и Благовещенским соборами. Здесь, против Красного крыльца, посреди площади, воздвигался обширный помост, выстланный богатыми коврами и огороженный расписною решеткою. По описанию Забелина, с восточной стороны этого помоста ставились три налоя с иконою св. Симеона-Летопроводца — на одном из них. Возжигались свечи в серебряных преданалойных подсвечниках. Ставился особый «столец» для освящения воды. С западной стороны устраивались два «места»: государево, обитое червчатым бархатом и серебряною объярью (парчою), и патриаршее — крытое ковром персидским. Государево место было подобно трону: вызолочено, расписано красками и имело вид пятиглавого храма с одною большой главой посредине и четырьмя малыми — по углам; на главах, сделанных из прозрачной слюды, реяли двуглавые золоченые орлы. Под колокольный звон государь вступал на свое место через створчатые слюдяные двери. Звон умолкал. Ближайшие стольники поддерживали под руки государя, прикладывавшегося на ступенях своего места к иконам. Патриарх, осеняя царя крестом, вопрошал его «о его царском здоровьи». Духовенство размещалось в это время по обе стороны мест государя и патриарха; ближние люди царские становились, по чину, по правую сторону государя и за его местом. Вся площадь, «по предварительной росписи», заполнялась еще до выхода государева служилыми людьми в золотных и других праздничных кафтанах. На паперти Архангельского собора стояли иноземные послы, приезжие иностранцы, а также посланцы из отдаленных русских областей. Ратный строй стрельцов, со знаменами, ружьями и в цветном платье, завершал величественную картину, окаймленную живой рамою несметной народной толпы. Начиналось молебствие с водоосвящением. Митрополиты, архиепископы, а за ними и все иное присутствовавшее духовенство, по двое подходили и били поклоны перед царем и патриархом — наособицу. Осенив государя крестом по окончании молебного пения, патриарх «здравствовал ему речью», заканчивавшеюся возгласом: «Здравствуй, царь-государь, нынешний год и впредь идущия многая лета в род и во веки!» («Древн. Росс. Вивлиофика», X). Государь, в ответ на пространную речь патриарха, кратко благодарил своего богомольца. Затем государя и патриарха поздравляли по очереди духовные власти, бояре и все сановные люди, кланяясь «большим обычаем», т. е. почти до земли. Государь отвечал на поздравление духовенства наклонением головы, а боярам — поздравлением. После этого государя поздравляли с новым летом все стрелецкие полки; а за ними — весь народ, бывший в Кремле, «многолетствовавший» царю, ударяя челом в землю, как один человек. Ответив народу поклоном, приложившись ко кресту и приняв патриаршее благословление, государь шествовал в Благовещенский собор к поздней обедне, а оттуда — в свои палаты царские. Действо новолетия заканчивалось. Из казны государевой раздавалась в этот день обильная милостыня нищим и убогим, чтобы все они «молили о многолетнем здравии государя царя». Новое «лето» вступало в свои права — при облетавшем столицу всенародном возгласе: «Здравствуй, здоров будь, на многая лета, надежа государь!»