Народная Русь

Древнеязыческий Перун, по словам пытливых исследователей русской народной старины, также представлялся воображению наших пращуров побеждающим крылатых огненных змеев, запрягающим их в плуг и бороздящим небесные поля вплоть до земли. Он — или убивал их своею молниеносной палицею, или они сами опивались морской, воды и, лопнув, проливали ее на землю, являясь олицетворением зимних туч, разорванных первым весенним дождем. В другом сказании Кузьма-Демьян убивает наповал своим богатырским молотом змеиху, «всем змеям мать», раззевавшую пасть от сырой земли до синего неба бездонного. Это народное слово прямо вытекает из предания о Перуне-громовержце, рассекающем своим молотом (молнией) грозовую тучу. Можно отыскать связь его и с индийским сказанием о громадной змее-Вритре, пораженной насмерть палицею Индры. Есть сказания, утверждающие, что Кузьма-Демьян — кузнец Божий — не только кует сохи, бороны и плуги, — но даже научил людей земледельческому труду, за что и окружен особым почетом в памяти народной. В малороссийских сказаниях этот подвиг приписывается то самому Творцу мира, то Его Божественному Сыну. По одним — «в поли, поли плужок ходить, за там плужком Господь; Матерь Божа иисти носить»; по другим — Христа-пахаря сопровождают апостол Петр и Кузьма-Демьян.

По наблюдениям деревенских погодоведов, пытливыми глазами присматривающихся к жизни окружающей их природы, со дня святых Косьмы и Дамиана заковывает зима и земли, и воды: «Кузьма-Демьян — с гвоздем, мосты гвоздит». На подмогу Кузьме-Демьяну прилетают с железных гор морозы.

«Невелика у Кузьмы-Демьяна кузница, а на всю Святую Русь в ней ледяные цепи куются!» — говорит народ: «Закует Кузьма-Демьян, до весны красной не расковать!», «Из кузьмодемьяновой кузницы мороз с горна идет!», «Не заковать реку зиме без Кузьмы-Демьяна!» и т. п. Краснословы охочие приговаривают при этом свои поговорки и о простых кузнецах. Эти последние слывут в посельской-деревенской крылатой молве пьяницами. «Портной-вор, сапожник — буян, кузнец — пьяница горькая!» — гласит она, прибавляя к этому: «Умудряет Бог слепца, а черт кузнеца!», «Для того кузнец и клещи кует, чтобы рук не ожечь!», «Не кует железа молот, кует — кузнецов голод!», «Кузнецу, что козлу — везде огород!», «У кузнеца — что стукнул, то гривна!», «У кузнеца — рука легка, была бы шея крепка!», «Кому Бог ума не дал, тому и кузнец не прикует!», «Захотел от кузнеца угольев: либо пропил, либо самому надо!», «Не ищи у калашника дрожжей, у кузнеца — лишних угольев, у сапожника — сапог на ногах!», «Кузнец Кузьма — бесталанная голова!», «Есть кузнецы, что по чужим сундукам куют (воры)!»

Святой кузнец Божий не только плуги да землю-воды кует, а и свадьбы, недоигранные в октябре-назимнике, доковывает. Потому-то и воздается ему в старинном народном свадебном стихе честь-честью:

«Там шел Кузьма-Демьян
На честной пир, на свадебку:
Ты, святой ли, Кузьма Демьянович!
Да ты скуй ли-ка нам свадебку,
Ту ли свадебку — неразрывную,
Не на день ты скуй, не на неделюшку,
Не на май-месяц, не на три года,
А на веки вековечные,
На всее жизнь нерасстанную!»

Кузьминки — «курьи именины», девичий праздник. Собираются к этому дню девицы красные загодя, припасают припасы всякие на пир-беседу веселую. Зорко следят перед Кузьминками за своими за куриными насестами да за птичным хозяйством домовитые люди, у которых двор — что чаша полная. С давних пор во многих местах ведется припасаться к этой пирушке девичьей воровским обычаем: ходят девки да парни ночью, воруют по дворам кур, гусей, уток. И как уж ни оберегай хозяйский глаз свое добро, а ухитрится молодежь добыть себе на Кузьминки и курятинки, и гусятинки! Кем, когда и почему это заведен, неведомо; а только всеми от отцов-дедов знаемо, что исстари ведется.

В некоторых местностях приносят на Кузьмодемьянов день к обедне бабы с собою к церкви кур. «Курица — именинница, и ей Кузьке-Демьяну помолиться надо!» — можно услышать в деревенской глуши объясняющие этот обычай слова: «Батюшка Кузьма-Демьян — куриный Бог!» В старые годы было в обычае приносить 1-го ноября кур на боярский двор. С челобитьем приносили их крестьянки своей боярыне — «на красное житье». Боярыня отдаривала за подарок лентами — «на убрусник». Этих, челобитных, кур считалось за грех убивать-резать: отдавались они под особое покровительство чествовавшихся в этот день святых. Даже яйца, которые они несли, слыли более здоровыми для пищи, чем другие — от простых, не «челобитных», кур.