Народная Русь

Пригляделся народ к нраву-обычаю своего вековечного работника, коня доброго, за многовековую жизнь бок о бок с ним. Отсюда — и множество всяких примет пошло по народной Руси разгуливать. Ржет конь — к добру, ногою топает — к дороге, втягивает ноздрями воздух дорожный — дом близко, фыркает в дороге — к доброй встрече (или к дождю). Закидывает лошадь голову — к долгому ненастью, валяется по земле — к теплу-ведру. Споткнется конь при выезде со двора в дорогу — лучше, по словам старых приметливых людей, вернуться назад, чтобы не вышло какого-нибудь худа; распряжется дорогой — быть беде неминуемой. Хомут, снятый с потной лошади, является в деревенской глуши лечебным средством: надеть его на болящего лихорадкой человека — как рукой, говорят, всю болезнь снимет. Вода из недопитого лошадью ведра — тоже, если верить ведунам-знахарям, может облегчать разные болезни, если ею умыться со словом наговорным. Конский череп страшен для темной силы-нечисти. Оттого-то до сих пор во многих деревнях можно видеть черепа лошадей, воткнутые на частокол вокруг дворов. Друг-слуга пахаря-народа конь-пахарь остается верным ему даже и после своей смерти.

LVI Царство рыб

Расселяясь во все стороны светлорусского простора, наш народ-хлебороб шел берегами могучих рек, шаг за шагом надвигался по их многоводным притокам на дремучие лесные крепи, оседая на приглянувшихся его хозяйственному зоркому глазу, открытых ласке солнечных лучей полянах, или на расчищенных с помощью топора местах, всякий раз — поблизости от воды. Реки служили естественным путем-дорогою народной Руси, сроднившейся с ними с младенческих лет своего богатырского существования. «По которой реке плыть — той и песенки петь!», «Из которой реки воду пить — той и славу сложить!» — гласят простонародные изречения, дошедшие до наших дней из старины стародавней, пережившие целый ряд веков, затонувших в глубине былого-минувшего. Не только служили путем-дороженькой, но и за рубеж-границу слыли в старину на Руси реки быстрые-широкие: по одну сторону селилось-сидело, за Мать-Сырую-Землю держалось одно племя-род, по другую — иное, обособившееся от него, огородившее от посторонних наслоений свою родовую самобытность. «Два братца в одну воду глядятся, а вовек не сойдутся!» — обмолвилось о берегах реки крылатое народное слово, повторяющееся в виде загадки и в наши дни. В старину же его с полной справедливостью можно было применять не только к берегам, а и к их обитателям, разбредшимся в разные стороны, слетевшим некогда с одного родимого гнезда. Но не только от тесноты — в жажде приволья-пробора — расходились друг от друга племена-братья; заставлял уходить за реки чуть не целые народы натиск чужеземных ворогов, один за другим наступавших с азиатского востока. Шло время, миновали века за веками, отходило подобное расселение к преданиям прошлого — вместе с зарубежными хищниками, мало-помалу или исчезавшими с широкого поля исторической жизни, или расплывавшимися незаметными каплями в беспредельных волнах могугневшей век от века русской стихии. Память о былом осталась только на неписанных скрижалях всеобъемлющего слова народного — в старинных сказаниях, песнях, пословицах и поговорках, с течением времени обступивших богатую яркой пестротою трудовую жизнь пахаря. «Ты от горя за реку, а оно — уж стоит на том берегу!» — вылетело из уст народных окрыленное жизнью слово о лютом вороге, от которого не отгородишься никакими — не только водными, но и каменными, — рубежами. «Нет конька лучше быстрой реченьки: сядешь в лодку, взмахнешь веслами — плыви, куда душе захочется!», «Вода добрый конек: сколько ни навалил, клади — довезет!» — определяет народ-краснослов в метких образностью изречениях значение реки — как водной дороги и сплавной силы. «Не накормила земля — накормит вода!» — можно услышать от береговых жителей, спасаемых в скупые на урожай годы щедротами реки, являющейся их кормилицею. У поречан и паозеров сложились даже и такие поговорки, например, ни за что не пришедшие бы на мысль пьющему из ручьев-родников, а тем более — из колодцев пахарю, как: «Воды — не нива, не орешь их, не сеешь — а сыт бываешь!» «Поживи у реки, подрядись в рыбаки- без пашни с хлебом будешь!», «Дал бы Господь рыбку, а хлебец будет!» Рыболовство в неродимых полосах, например, в северных и северо-восточных, излюбленных морозами губерниях, — заняло первое место в народном продовольствии, превратив прямых потомков крестьянствовавшего богатыря Микулы Селяниновича в природных рыбарей, с малолетства кормящихся у реки. По черноземным же местам, омываемым рыбными водами, оно является немалым подспорьем в хозяйственном обиходе, давая заработок и пришлому люду, отхожему со своей, бедной какими бы то ни было угодьями, сторонки, меняющему свою доморощенную поговорку «Рыба не хлеб — сыт не будешь!» на новую, подсказываемую прикармливающим промыслом: «Река рыбки даст, рыбка хлебцем накормит!»