Народная Русь

Рукописные памятники русского народного чернокнижия, дошедшие до наших дней на страницах печатных трудов пытливых народоведов-собирателей, сохранили от забвения любопытный «Чародейный травник». Кроме прославленной каликами перехожими «всем травам матери», особенным вниманием русских чернокнижников, — если можно так наименовать наших ведунов-зелейщиков, — пользовались, судя по свидетельству названного сборника, следующие восемь трав: трава-колюка, Адамова голова, трава-прикрыш, сон-трава, кочедыжник, трава-тирлич, разрыв-трава и нечуй-ветер. Каждой из них приписываются только ей одной присущие качества. Так, первая обладает силою придавать необычайную меткость ружью. Если его окурить этой травою, — ни одной птице не улететь из-под выстрела, не заговорить после того ружье никакому чародею-кудеснику. Потому-то «колюка» и живет в великом почете у стрелков-охотников. Собирать эту траву советует «Травник» в Петровки (и не иначе, как — по вечерней росе), а хранить-беречь ее — в коровьих пузырях; не то потеряется добрая половина ее чародейной силы. «Адамова голова» — тоже зелье стрелков-ловцов; время сбора ее — Иванов день, окуривания снарядов охотничьих — Великий четверг. Беречь ее надо в укромном уголке, скрытно ото всех. Лучше всего действует она при охоте на диких уток. «Прикрыш», по вещему слову седой старины, пользителей против наговоров на свадьбы. Когда невесту приведут от венца в женихов дом, знахарь, приглашенный заботливыми большаками, забегает вперед и кладет эту траву под порог. Если же все обойдется честь-честью, по положению, — то жизнь молодухи будет идти в мужниной семье мирно-счастливо, а если на чью голову и обрушится злое лихо, так это — на тех, кто умышлял против счастья молодоженов. Собирают прикрыш-траву в осеннее время — с Успеньева дня до Покрова-зазимья, покрывающего землю снегом, а девичью красоту брачным венцом. Действие «сон-травы», как показывает и самое название ее, приурочивается к сновидениям. Она обладает силою предсказывать спящим как доброе, так и злое. Красные девушки кладут на Святки эту траву под изголовье. Счастье представляется во сне либо молодой девушкою, либо добрым молодчиком, беда — дряхлой старухою с горбом за спиною, с клюкой в руке, с развевающимися по ветру космами седых волос, точь-в-точь — бабой-ягою. Цветет сон-трава в тяжелом да веселом май-месяце — желтыми да голубыми-бирюзовыми цветочками; собирать ее положено не простыми руками, а с особыми причетами-наговорами. Узнают ее, опускаючи в холодную воду ключевую: вынут в полнолунье — зашевелится. «Кочедыжник» — то же, что и папоротник, цветущий только в одну ночь — под Ивана-Купалу. Не знающему особых «слов» человеку — не увидеть его цвета. Чудодейную силу приписывают в народе этому последнему, зовут-величают его «златоогненным цветом» («жар-цветом»), посвящают древнеязыческому Светлояру, окружают место его цветения целым сонмом нежити: лешими, ведьмами, оборотнями разными. Кому выпадет счастье сорвать да унести из лесной трущобы хоть одни цветик такой, — золото в карманы само посыплется, полезет в хату всякая удача. Да что-то не слышно о таких счастливцах. «Кто и сорвет жар-цвет, так из лесу не выйдет, — закружит его, заводит нечистая сила!» — говорят старые люди, придерживающиеся дедовских поверий. В «Чародейном травнике» приводится целый сказ об этой дивной траве. «В глухую ночь из куста широколистнаго папоротника показывается цветочная почка», — гласит он. — «она то движется вперед и взад, то заколышется как речная волна, то запрыгает как живая птичка». Это — старается оберечь свою дорогую траву лесная нежить от взора людского прозорливого. Что ни миг — то выше поднимается чудодейный цвет, расцветет — уголь-углем пылает-светится. В самую полночь лопается цветочная почка, лопнет — свет из себя такой разольет вокруг да около, что — ровно белый день загорится красной зарею. И в то же мгновение обрывает златогненный цвет нечистая сила. Старинное русское чернокнижие гласит, что, кто хочет добыть жар-цвет, тому нужно с вечера, сейчас же после зорьки, прийти в лесную чащу, найти заросшее кочедыжником-папоротником место, обвести круг, зачураться и ждать в нем — на самой средине — полуночи. Ни оглядываться, ни откликаться не должен он, хотя бы и слышались бок о бок знакомые голоса: обернется-оглянется невзначай, — тут ему и смертный час придет от наваждения лукавого, от козней силы нездешней, или же останется он жив, да дурак-дураком на всю жизнь будет, — навеки одурманит неосторожного пододонная нежить, собирающаяся в лесной глуши под Ивана-Купалу. Велик соблазн! Только одни чародеи и ухитряются овладеть цветком кочедыжника; дает он им силу-власть даже над нечистью-нежитью, отводящей глаза людям; взору их придает он способность видеть и под землей, и под водою; в руках с ним — могут они делаться невидимыми без шапки-невидимки; клады сокровенные открываются перед их словом властным, — стоит только подбросить им цветок кверху: если есть где клад, засверкает цвет звездою и упадет как раз на сокровища.