Народные сказки и легенды

Кокетство прекрасной Уракки объяснялось не только её темпераментом или желанием, из гордости, нанизывать сердца влюблённых на нить собственного тщеславия, лишь бы пощеголять этим ослепительным и, может быть, обладающим в глазах дам известными достоинствами гарнитуром. Главную роль в её любовных интригах играло корыстное желание грабить своих паладинов и злобное удовольствие их же потом высмеивать. Она владела троном, но стремилась иметь всё, чему люди придают значение, хотя и не всегда знала, зачем ей это нужно. Уракка награждала благосклонностью только за высшую цену, какую только мог ей предложить обольщённый рыцарь. Но, как только влюблённый безумец оказывался ограбленным, он с презрением получал отставку. Об этих жертвах несчастной любви, которым сладость наслаждения отравляла горечь раскаяния, шла молва по всему королевству Супрарбии и, несмотря на это, не было недостатка в назойливых глупцах, как моль слетающихся к губительному огню, чтобы в его пламени найти свою гибель.

Едва хищная королева почуяла, что Андиол богат как Крез [55], она тут же решила поступить с ним, как с апельсином, который сначала полностью очищают от кожуры, а потом наслаждаются его сладкой сердцевиной.

Легенды о знатном происхождении рыцаря, его безудержное расточительство придавали ему такой вес и авторитет при дворе, что даже самый зоркий глаз не разглядел бы под этим блестящим покровом простого щитоносца. Правда, некоторые его дюжие манеры не раз выдавали в нём прежнего простолюдина, но эти отступления от светского поведения расценивались при дворе как проявление оригинальности и вольнодумства.

Андиолу удалось занять первое место среди фаворитов королевы и, чтобы утвердиться на нём, он не жалел ни труда, ни денег: ежедневно устраивал великолепные праздники, турниры, роскошные пиры. Он ловил рыбку в золотые сети и готов был, как расточитель Гелиогабал [56], катать королеву по озеру с розовой водой и лавандовой эссенцией, если бы только ей, будь она знакома с римской историей, пришла в голову такая остроумная мысль.

Между тем у королевы не было недостатка в подобных идеях. Однажды во время охоты, устроенной новым фаворитом, она выразила желание превратить весь лес в парк с гротами, рыбными прудами, водопадами, фонтанами, облицованными дорогим мрамором купальнями, дворцами и беседками с колоннадами. На следующий день тысячи рук приступили к выполнению грандиозного плана королевы, стараясь, по возможности, превзойти его. Если бы это продолжалось и дальше, то, пожалуй, заново было бы перестроено всё королевство. Где высилась гора, там Уракка хотела видеть равнину, где пахал земледелец, желала удить рыбу, а где плавали гондолы, мечтала кататься на каруселях.

Медный пфенниг так же без устали производил золотые монеты, как изобретательная дама проматывала их. Единственным её устремлением было разорить упорного расточителя и отделаться от него.

В то время как Андиол вёл блестящую жизнь при дворе, ленивый Амарин откармливался дарами салфетки. Но зависть и ревность скоро отбили у него вкус к изысканным блюдам. «Разве не был я таким же оруженосцем рыцаря Роланда, как и Андиол, – этот заносчивый кутила? – думал он про себя. – И разве мать-колдунья не так же согревалась в моих объятиях? Всё же несправедливо распределила она свои дары. Ему всё, мне – ничего. Я терплю нужду в изобилии, у меня нет хорошей рубахи на теле и ни одного геллера в кошельке, а он живёт роскошнее, чем принц, блистает при дворе и пользуется благосклонностью прекрасной Уракки.»

Нехотя, он взял салфетку, сунул её в карман и пошёл прогуляться на рыночную площадь. В это время там как раз публично секли придворного повара короля, который так плохо приготовил обед, что у монарха сильно расстроился желудок. Узнав об этом, Амарин очень удивился. Он подумал про себя, что в стране, где так строго наказывают провинившихся поваров, им, наверное, и платить должны хорошо. Не долго думая, он отправился в дворцовую кухню и, выдав себя за приезжего повара, который ищет работу, взялся через час приготовить пробный обед на любой вкус.

Кухонный департамент при дворе короля Асторги, как ему и положено, считался одним из важнейших. Он более других влиял на благополучие государства, так как хорошее, или дурное настроение правителя и его министров зависит, большей частью, от хорошего, или плохого пищеварения, а оно, в свою очередь, как всем известно, от кулинарных способностей повара. И своим приговором мудрейший из монархов заставил на деле убедиться, что свирепый лев не так страшен, как рассерженный король. Вот почему к выбору придворного повара надо подходить осторожнее, чем к выбору министра.