Народные сказки и легенды

Князь пригласил гостя во дворец, представил его нежной супруге, Эдде, как своего друга и оказал ему все знаки внимания. Своим поведением Вайдевут Неизвестный подтвердил хорошее мнение, составленное о нём князем. Он был тонким знатоком придворного этикета, много знал и умел развлекать дам забавными фокусами, но ни хороший приём, ни кубок дружбы, время от времени осушаемый с гостеприимным хозяином, не могли развязать ему язык и вызвать на откровенность. Пытливый взгляд князя улавливал иногда грусть в глазах гостя, особенно заметную, когда тот бывал свидетелем его семейного счастья, такого же чуждого во дворцах знатных людей, как и в диване богов на гомеровском Олимпе.

Это наблюдение вызвало у князя подозрение, что таинственный гость, должно быть, питает в своём сердце нечистое пламя любви к его супруге и, не в силах загасить его, в то же время боится дать ему разгореться. Как известно, крохотное зерно подозрения, стоит ему только упасть на благодатную почву, быстро, подобно ядовитой губке в дождливую ночь, вырастает до невероятных размеров. Поэтому скоро князь настолько утвердился в своём заблуждении, насколько ранее был далёк от него. Однажды во время охоты, когда он вместе с подозреваемым любимцем случайно отстал от остальной свиты, Вайдевут приблизился к нему и сказал:

— Дорогой князь, вы смилостивились над потерпевшим кораблекрушение, и я не могу оставаться неблагодарным. По береговому праву я должен был стать вашим пленником, но вы подарили мне свободу, и я хотел бы, воспользовавшись ею, отправиться на родину, если вы соблаговолите меня отпустить.

— Друг мой, ты волен делать всё, что пожелаешь, — отвечал князь, — но твоя просьба так неожиданна. Скажи, что побуждает тебя торопиться с отплытием?

— Причина тому ваше несправедливое подозрение, — сказал Вайдевут Неизвестный. — Моё сердце ни в чём не повинно. Вы ложно истолковали причину моей печали. Я не стану скрывать её от вас, если только вы сами захотите о ней услышать.

Удо смутила эта речь. Он и представить себе не мог, что кто-то способен разгадать его сокровенные мысли, поэтому попытался, как мог, поскорее выкарабкаться из неудобного положения.

— Всяк волен думать, как ему угодно, мой друг, — сказал он. — Если я заблуждаюсь, тем лучше! Но открой мне тогда настоящую причину твоей грусти.

— Пусть будет так! — ответил Вайдевут. — Я хорошо разбираюсь в астрологии и, из любви к вам, решил по расположению звёзд узнать о вашей судьбе. Звёзды открыли мне, что счастье скоро изменит вам. Это обеспокоило меня и явилось причиной моей грусти. Если хотите узнать подробнее, что вас ожидает, то слушайте…

— Подожди, — прервал Удо прорицателя несчастья, — выражение твоего лица не предвещает ничего хорошего. Я очень благодарен тебе за участие в моей судьбе, но не говори мне сейчас о моём злом роке, чтобы мне не пришлось терзаться загодя.

Астролог умолк. Богато одарив гостя, Удо тепло с ним попрощался и отпустил. Вайдевуд исчез, не расспросив даже о дороге.

Прошло несколько месяцев, как вдруг с континента донёсся грозный боевой клич. Круко, король ободритов и правитель Мекленбурга, выступил в поход против всех ободритских племён, освободившихся от королевской зависимости, чтобы вновь объединить обособленные княжества под своей короной.

Князю Удо поневоле пришлось обратить внимание на события, развернувшиеся за пределами собственного княжества. Он послал разведчиков и от них узнал, какая опасность угрожает его владениям. Хотя гроза полыхала зарницами ещё далеко, но ветер дул как раз в сторону острова, и по всем признакам она должна была очень скоро переместиться сюда.

Беспокойство овладело Удо, хотя он и старался не выдать его подданным, подобно тому, как скромный аббат старается скрыть свою тревогу от конвентуалов,[147] когда знает, что за дверьми монастыря стоит страшный комиссар с ордером на его арест и что это его последняя месса, и нужно, как ни в чём не бывало, добросовестно управлять хором.

Князь, как мог, спешно вооружил людей и положился на ненадёжную защиту моря, со всех сторон омывающего остров. Но изменчивая морская стихия примкнула к более сильному, услужливо предоставив свою широкую спину для переброски вражеского флота к берегам острова. В открытом бою князь Удо не мог противостоять могущественному врагу. В течение сорока дней он оборонял столицу Аркон, осаждённую со всех сторон неприятелем, но вражеским войскам всё же удалось сломить мужественное сопротивление защитников города.

Во время суматохи горстка верных князю храбрых горожан сомкнулась вокруг него и, под покровом ночи, подобно героям Давида, пробилась к берегу, где захватила стоявший на якоре небольшой корабль и вышла в открытое море, ещё не решив, куда держать путь.

Сопутствующий беглецам нежный зефир уносил их всё дальше и дальше от покидаемой отчизны, и очертания её гор постепенно исчезли в голубой дали.