Народные сказки и легенды

Три дня Либуша мучительно обдумывала, как ей исполнить наказ народа, оставаясь при этом верной своему сердцу, уже давно сделавшему свой выбор. Тревожные мысли о том, что князь Владомир может попытаться силой овладеть троном, а заодно и её сердцем, заставили её задуматься над осуществлением плана, которым она часто развлекала себя в мечтах, ибо кому из смертных не грезится какая-нибудь призрачная фантазия, забавляющая его в часы досуга, так же как ребёнка забавляет игра в куклы. Для девушки в тесной обуви, если она только что срезала мозоли, нет более приятного занятия, чем мечтать об уютном экипаже; гордая красавица мечтает о графе, вздыхающем у её ног; игрок спит и видит крупный выигрыш; заключённый в долговую тюрьму грезит о богатом наследстве, а бедный дровосек мечтает найти сокровище в дупле дерева. И хотя эти радости существуют только в их воображении, мечты о них приносят им настоящее удовольствие.

Дару предвидения всегда сопутствует пылкая фантазия, и нет ничего удивительного в том, что прекрасная Либуша тоже охотно слушала эту приятную подругу, а та всякий раз услужливо рисовала ей образ молодого охотника, оставившего неизгладимый след в сердце девушки.

Мысленно она строила всевозможные планы, подсказанные ей воображением: то представляла, как выведет любимого из неизвестности, предоставив ему служить в армии и, возводя с одной почётной ступеньки на другую, увенчанного славой и лавровым венком, поведёт к трону, который охотно разделит с ним; то в образе странствующего рыцаря сначала отправляла милого на поиски приключений, а потом приводила во дворец и превращала в Гюона,[119] как и приятель Оберон, одаривая своего любимца разными чудесными вещами. Но когда девичьим сознанием вновь овладевало благоразумие, тускнели пёстрые образы волшебного фонаря, и прекрасные мечты исчезали. Тогда она убеждалась, что все эти планы слишком рискованны, и если бы они осуществились, то это могло бы только послужить причиной бедствий для страны и людей. Ревность и зависть возбудили бы против неё магнатов, и в тревожный час раздора мог бы прозвучать сигнал к мятежу. Поэтому своё чувство она глубоко таила от зорких глаз наблюдателей. Но теперь, когда народ потребовал в правители герцога, дело приняло иной оборот, и в этих условиях Либуше представилась возможность объединить интересы нации с влечением сердца. Она приняла твёрдое решение, и когда наступил третий день, украсила себя драгоценностями, надела на голову миртовый венок — символ целомудрия, и, исполненная мужества и женского достоинства, в окружении девушек, увенчанных венками из живых цветов, взошла на княжеский трон.

Рыцари и вассалы в нетерпеливом ожидании приготовились услышать из её прелестных уст имя счастливого принца, с которым она решила разделить сердце и престол.

— Достойнейшие из моего народа, — обратилась герцогиня к собравшимся, — жребий вашей судьбы лежит ещё нетронутым в урне неизвестности, и вы свободны, как свободны пасущиеся на лугу кони, пока узда и мундштук не укротят их и тяжесть седла и всадника не придавит их спины. Вам надлежит сказать, не охладил ли трёхдневный срок, данный мне на выборы супруга, ваше горячее желание стать подданными герцога. Настаиваете ли вы и сейчас на вашем требовании, или спокойно всё обдумав, решили отказаться от него?

Она умолкла на миг, но волнение в народе, шум и ропот среди собравшихся, выражение их лиц не оставляли сомнений в ответе, а выступивший от имени собрания представитель подтвердил, что выборы герцога должны состояться.

— Хорошо, — сказала Либуша. — Жребий брошен! Пусть будет по-вашему. Боги указали богемскому государству правителя. Преисполненный мудрости и справедливости будет держать он свой скипетр. Молодой кедр ещё не поднялся над коренастыми дубами. Он зеленеет в лесу, скрытый деревьями, окружённый простым кустарником. Но скоро расправит он ветви, чтобы дать тень своим корням, и его вершина коснётся облаков. Благороднейшие представители моего народа, выберите из своей среды двенадцать наиболее достойных мужчин, которые найдут вашего будущего герцога и торжественно сопроводят его к богемскому трону. Мой любимый конь будет бежать впереди и указывать им путь. И скажите им, что мужчина, предназначенный богами вам в правители, когда послы приблизятся к нему, будет обедать за железным столом под открытым небом в тени одинокого дерева. Пусть они поклонятся ему и возложат на него знаки герцогского достоинства. Белый конь позволит ему сесть на себя и доставит в столицу, где он станет моим супругом и вашим господином.

Сказав это, она распустила собрание, довольная достигнутым согласием и в то же время смущённая, словно невеста в ожидании жениха. Её слова очень удивили собравшихся, а заключенный в них пророческий смысл подействовал на них, как откровения оракула, которым слепо верят простолюдины и над которыми мудрствуют одни лишь учёные умы.