Народные стихи и песни

   Пріутихло-пріуныло море синее,
   Глядучись-смотрючись со черныхъ кораблей,
   И со тхъ марсовъ корабельныихъ,
   И со тхъ трубочекъ подзорныихъ
   И на т на круты красны бережки.
   Пріутихли-пріуныли круты красны бережки,
   Глядючись-смотрючись съ чернихъ жорабіе!
   И со тхъ марсовъ корабельныихъ
   И со тхъ трубочекъ подзорныихъ
   И на т на гори высокія
   И на т на поля зеленыя.
   Пріутихли-пріуныли поля зеленыя,
   Глядючись-смотрючись на государевъ дворъ.
   Преставляется царица благоврная
   Молодая Софья дочь Романовна:
   Въ головахъ сидятъ два царевича,
   Въ ногахъ сидятъ млады дв царевны.
   Супротивъ стоитъ самъ Грозенъ царь,
   Грозный царь Иванъ Васильевичъ,
   Говоритъ царица таковы рчи:
   «Ужъ ты слушай царь, послушай-ко,
   Что я теб царица повыскажу
   Не-будь ты яръ, будь ты милостивъ
   До своихъ до младыхъ двухъ царевичевъ,
   Когда будутъ он во полномъ ум
   И во твердомъ будутъ разум,
   Тогда будетъ оборона отъ новыхъ земель.
   Еще слушай царь, ты послушай-ко:
   Когда будутъ двицы во полномъ ум,
   Во полномъ ум, въ твердомъ разум,
   Ты тогда отдавай двицъ за мухъ.
   Еще слушай царь, ты послушай-ко:
   Что я теб царица повыскажу:
   Не будь ты яръ, будь ты милостивъ
   До своихъ до князей, до думныхъ бояръ
   И до того ты до дядюшки любимаго
   И до своего ты до крестнаго батюшки
   До того Богдана Сирскаго:
   И тутъ твоя дума крпкая!
   Еще слушай, царь, ты послушай-ко:
   Не будь ты яръ, будь ты милостивъ
   До своихъ солдатушекъ служащихъ:
   И тутъ твоя сила врная!
   Еще слушай царь, ты послушай-во:
   И не будь ты яръ, будь ты милостивъ
   До всего народу православнаго;
   Еще слушай, царь, ты послушай-ко,
   Что я теб царица принакажу,
   Принакажу и повыскажу:
   Когда я царица преставлюся,
   Не женись ты, царь, въ проклятой Литв
   На той ли Марь Темрюковн,
   А женись ты, царь, въ Каменной Москв,
   На той Супав Татарскі,
   Хоша есть у ней мною приданаго
   Пановей, улановей и злыхъ поганыхъ татаровей,
   Есть у ней брателко родимое
   Молодой Кострюкъ сынъ Темрюковичъ».
   И тутъ царица просыпалась.
   Тутъ цариц славу поютъ.
   Прошло времени три мсяца.
   Похотлъ сударь Грозенъ царь,
   Грозный царь Иванъ Васильевичъ,
   И покатился онъ во ту ли матушку прокляту Литву
   Покататися и женитися
   На той на Марь на Темрюковн.
   Онъ не слушалъ своего крестнаго батюшки
   И того Богдана Сирскаго.
   Прізжалъ онъ скоро въ прокляту Литву
   И бралъ онъ Марью Темрюковну
   И со тмъ со брателкомъ родимыимъ
   Кострюкомъ Темрюковичемъ.
   Отправлялся онъ изъ проклятой Литвы,
   Не дошелъ онъ матушки каменной Москвы
   Равномрныхъ верстъ пятисотныихъ.
   За сто верстъ становилъ онъ свою силу-армію
   И сходилъ онъ скоро со добра коня,
   И бралъ онъ чернильницу вольяискую,
   И бралъ перо лебединое,
   И бралъ бумагу листъ гербовыя
   И писалъ онъ скоро посоленъ листъ
   И посоленъ листъ на золотъ столъ
   Своему дядюшк любезному
   И крестному батюшку Богдану Сирскому:
   «Дядюшка Богданъ ты мой Сирскій!
   Стрнь ты меня съ честью и съ радостью
   И со тмъ птьемъ божьимъ церковныимъ
   Я со тмъ со звономъ колокольныимъ,
   Со той пальбой пушечной.»
   Отправлялся его скорой гонецъ,
   Скорой гонецъ и скорой посолъ,
   Не стртитъ его дядюшка любямой
   За сто верстъ.
   Не дошелъ онъ матушки каменной Москвы
   Равномрныихъ верстъ пятисотныихъ;
   За двадцать за пять становилъ онъ свою силу-армію
   Отправлялъ скораго гонца
   Скора гонца и скора посла,
   Чтобъ чистить улицы широкіи,
   Исправить фатеры дворянскія,
   Гд стоять моей сил-арміи.
   И приваливалъ онъ во матушку каменную Москву
   И не стртилъ его любезной дядюшка
   И тотъ Богданъ Сирскій
   Не съ птьемъ божьимъ церковныимъ
   И не съ тмъ звономъ колокольныимъ,
   Не съ той пальбой пушечной.
   Зазжалъ сударь Грозенъ царь,
   Грозный царь Иванъ Васильевичъ,
   И во ту церковь Божію
   Принималъ златы внцы
   И со той Марьей Темрюковной.
   На той на радости великія
   Заводилъ онъ почестенъ пиръ
   На всхъ на князей на думныхъ бояръ,
   На сильныхъ могучихъ богатырей.
   Солнышко идетъ къ западу
   И къ западу идетъ ко закату,
   А почестенъ пиръ на весело
   И вс въ пиру пьяны-веселы.
   Говоритъ ему шуринъ любимой
   Молодой Кострюкъ сынъ Темрюковичъ:
   «Ай ты мой зятюшко любезный!
   Грозенъ ты царь Иванъ Васильевичъ,
   Есть ли у васъ въ каменной Москв
   Борцы-молодцы пріученые,
   Кабы мн съ ними поборотися.»
   Требовалъ сударь Грозенъ царь,
   Грозенъ царь Иванъ Васильевичъ,
   Борцей-молодцей не случилося,
   Только случился Васенька хромоногенькой:
   На лву онъ ножку припадываетъ
   По двору прихрамываетъ
   И по двору государеву придвигается
   И входитъ въ палаты царскія.
   И говоритъ Кострюкъ сынъ Темрюковичъ
   Своему зятелку любезному:
   «Чортъ у васъ не борцы-молодцы
   И не пріученые.»
   Говоритъ Вася Хрононогенькой,
   «Ай же ты сударь-таки Гроземъ царь!
   Ежели Богъ пособитъ, Никола поможетъ
   Кострюка побороть,
   Изъ платья вонъ его вылупить
   И по двору его нага спустить.»
   Говоритъ сударь Грозенъ царь
   И грозенъ царь Иванъ Васильевичъ:
   «Ежели бы теб Богъ помогъ
   И Микола пособилъ Кострюка ообороть
   Изъ платья вонъ это вылупить
   И по двору нага спустить —
   Пятьдесятъ рублей теб жалованья.»
   На лвую ножку онъ Вася припадывалъ,
   А правой ножкой подхватывалъ
   И металъ Кострюка о кирпичной полъ,
   На брюх его кожа трёснула,
   На хребт его кожа лопнула.
   Изъ платья онъ его ногой вылупилъ
   Не Кострюкъ былъ Темрюковичъ
   Да и не брателко-то ей былъ родимое:
   Была поляница удалая.
   Бралъ царь свою Марью Темрюковну
   И велъ онъ въ далече чисто поле,
   Стрлялъ онъ ей въ ретиво сердце
   Тутъ ей и славу поютъ.
   Тогда слушалъ онъ своего дядюшку любезнаго
   И Богдана того Сирскаго
   И женился онъ въ каменной Москв
   Въ каменной Москв, на святой Руси.

Архангельской губ. Зап. С. В. Максимовъ.