Народные заблуждения и научная правда об алкоголе

В окнах магазинов заиграли разноцветными красками стройные ряды бутылок с «слабыми» напитками. На улицах появились пьяные—шатающиеся, с мутным взглядом, с бессвязной речью... Дети вначале смотрели на них с изумлением и спрашивали взрослых: «что с ними»? Потому что дети, выросшие среди лишений войны и в обстановке революционного подвига народа, дети, не видавшие в своей жизни пьяных, не знали, что такое пьяный. Теперь дети это узнали. В винных магазинах стали устанавливаться очереди за получением спиртных напитков. Особенно «отличилась» Москва в пасхальные дни 1925 г., когда было продано здесь около 2 миллионов бутылок разных спиртных напитков:

«На улицах появилось много пьяных. Милиция штрафовала за появление в нетрезвом виде на улице и для протрезвления увозила пьяных в .милицейские участки. За воскресный и понедельничный дни во всех отделениях милиции перебывало около 3.000 пьяных. Наложено штрафов на несколько тысяч рублей за дебош, пьянство и хулиганство.

Милиция зарегистрировала несколько десятков пьяных избиений, драк, несколько отравлений алкоголем. Несколько детей, оставшись без присмотра родителей, сильно пострадали от падения из окон, с лестниц. Более 20 человек умерло от злоупотребления спиртными напитками. Зарегистрировано несколько десятков случаев острых желудочных заболеваний». («Рабоч. Г аз.», № 90—1925 г.).

В дни получек пивные и трактиры стали заполняться трудящимися. В газетах описывались и описываются бытовые сценки, где плачут женщины, поджидающие из пивных своих мужей, нередко оставляющих там всю свою получку.

«Визжит гармоника, хлопают пробки. Пьянка идет целыми цехами. В одном углу гуляет «котельная», в другом—«мартеновский». Шум, драки. А на улице— две очереди. Одна-мужская—ждет освобождения столиков, другая женская— ждет выхода пьяных мужей» («Рабочая Газета», № 280—1924 г.).

Или корреспондент с Кольчугинского завода сообщает:

«В те дйи, когда производится дачка (так называют кольчугинцы получку), к в Кольчугине буйно. На базарной площади густо насели «Азвин», «Конкордия», чЧгВпнсиндикат»—пять-шесть винных лавок.

— Куда ни плюнь,—везде вывеска с летящей на крыльях бочкой.—Так на ' этих крыльях вся «дачка» в трубу и вылетает,—жалуются жены кольчугинцев.

Вечером по улице пройти нельзя: драки и поножовщина».

(«Рабочая Газета», № 283—1925 г.).

Пьянство растет и расползается по всему необъятному простору нашего Союза. «Спиртной поток грозит затопить ростки новой жизни». Из деревень и городов, с рудников и промыслов, с фабрик и заводов идут тревожные вести о грозном нашествии «зеленого змия». Например, рабкор Дулевского завода, Московской губернии, сообщает:

«Здорово работает завод: в некоторых цехах производительность труда выше довоенной. Несколько отстает зарплата, но все же двигается вперед: теперь первый разряд получает 12 р. 60 к., а раньше 8 р. Материальное положение рабочего также улучшается. То же и на культурном фронте: и клуб есть, и театр, и библиотека-читальня, и кино, и спортплощадка, и парк, и... да разве все перечтешь!

Через все эти учреждения жадно впитывает в себя рабочий новые знания. Только в одном месте старое заедает, большой прорыв культурного фронта чувствуется: «зеленый змий» расширяет свои владения на пашем заводе. Бойко торгует наш кооператив этим «змием», редко, но все же бывает, что и в кредит отпускает-Парк превращается в открытую пивную, подчас и в столовке нелегально «осушают»,

А от него, «зеленого змия», и все качества: драки стали вещью обыденной-повседневной, хулиганство сильно развивается, иногда дело доходит до поножовщины и т.д. Появились опять и профессиональные пьяницы. Тащат все из дома и пропивают. Хуже всего, конечно, это явление отражается на матери-работнице и семье.

Необходимо ячейкам РКП (б) и РЛКСМ, а также ФЗУ взяться по-настоящему за изживание этого явления, а то как бы «зеленый змий» не захлестнул молодые побеги нового быта». («Правда», № 141—1925 г.).

Из деревни пишут, что там «на почве поголовного пьянства происходят безнаказанное хулиганство, поножовщина, убийства «по пьяному делу».

Доктор Мендельсон сообщает следующие цифры роста алкоголизма в Ленинграде:

«В течение 1922 года арестовано было милицией 2058 пьяных, а в 1923 г. — уже 6001 человек, т.-е. почти в 3 раза больше. Мест изготовления самогона обнаружено было в 1922 г.—598, а 1923 г.— 4186, т.-е. в 7 раз больше. Питейных заведений в Ленинграде было в 1922 г.—480, а в 1923 г.—758 (сюда входят пивные лавки, рестораны, трактиры и виноторговли). Пива приходилось на душу городского населения в 1921 г. 36,5 бутылок, а в 1923 г.—65,7 бутыл.». («Вестник Современной Медицины», № 3—1925 г.).

В Москве за 1924 г. было арестовано 30.000 граждан за появление в нетрезвом виде в общественных местах.