Народный депутат

Срета. Вот потому государство и установило, что каждый депутат получает двенадцать динаров за заседание. Сначала страху натерпится, а потом за страх деньги получает. Ну, давай продолжим, садись на свое место и начнем все сначала. Привыкай, привыкай.

Еврем. Только ты уж больше не пугай меня! (Немного храбрее.) Прошу слова!

Срета (звонит). Господин Еврем Прокич имеет слово.

Еврем (поднимается, смелее). Уважаемые господа и братья, представители народа! В нашей стране существует очень много непорядков. Бюджет, например, у нас не в равновесии. Это… Не все граждане получают одинаковую долю. В то время как одни округа нашей страны покрыты лесами и полями и имеют… свою пожарную команду, в других округах не соблюдается закон о возмещении убытков, причиненных отдельным гражданам со стороны города, например…

Срета. Так. Правильно!

Еврем (еще смелее). Я, братья мои, долго думал над тем, как покончить со всеми этими беспорядками, которые укоренились в нашей стране, и пришел к заключению, что лучше всего отдать этот вопрос на рассмотрение правительства, пусть оно само об этом подумает.

Срета (одним голосом). Правильно! (Другим голосом.) Неправильно! (Одним голосом.) Да, да! (Другим голосом.) Нет, нет! (Одним голосом.) Пока вы были у власти, вы разорили всю страну! (Другим голосом.) Молчите, вы – предатели! (Одним голосом.) Кто предатель? (Другим голосом.) Ты – предатель! (Одним голосом.) А ты – вор и подхалим! (Своим голосом.) Раз! Раз! (Бьет по воздуху, размахивает руками, пока наконец не ударяет по щеке Еврема. Затем звонит во всю мочь.) Тихо! Тихо! Успокойтесь, господа! Прошу вас, уважайте достоинство этого дома! Господин депутат, давший пощечину другому депутату, вызывается для того, чтобы взять пощечину обратно… Скупщина принимает пощечину к сведению и переходит к следующему вопросу!

Еврем (все это время удивленно смотрит на Срету). Что с тобой?

Срета. Хочу, чтоб ты, брат, получил полное представление о нашей Скупщине. Знаешь, там обычно после всякой значительной речи начинается свалка. Одни кричат: «Правильно!», – другие: «Неправильно!» А потом одни кричат: «Ты предатель», а другие: «А ты вор». А потом один депутат бьет по щеке другого, и только после этого переходят к следующему вопросу.

Еврем. Ну, как ты думаешь, я смогу? А?

Срета. Научишься еще.

Еврем. Знаешь, прошу тебя, заходи почаще, мы еще как-нибудь попрактикуемся.

Срета. Можно. Завтра зайду. На повестке дня завтра закон о прямом налоге! Запомни!

XVI

Госпожа Марина, те же.

Марина (входит из коридора). Добрый день, друзья, добрый день! Ию, я вам не помешала?

Еврем. Нет, мы уже закончили!

Марина (со злорадной усмешкой). Торгуетесь, да?

Еврем. Да нет… у нас дела!

Срета. Ну, я пошел!

Еврем. Так ты приходи завтра. Обсудим закон о прямом налоге, так, что ли?

Срета. Да. Прощай, пока!

Еврем. До свидания!

Срета уходит.

XVII

Марина, Еврем.

Марина (после ухода Среты). Уважаемый Еврем, это похоже на агитацию. Уж если этот Срета оказался здесь…

Еврем. Ничего не поделаешь, дорогая, это – дело!

Марина. Конечно, дело, я не говорю, что не дело. Если хотите знать, и я пришла по тому же самому делу.

Еврем. Если так, тогда давайте разговаривать. Садитесь!

Марина (усаживаясь). Я думаю, что для таких разговоров прежде всего нужно, чтобы была искренность. Ведь мы судьбу людей решаем – на всю жизнь, как говорится.

Еврем. Конечно!

Марина. И потом, знаете, уж если при первых шагах не будет искренности, тогда, как говорят, и жизни никакой не будет.

Еврем. Верно! (Замечает красные плакаты, оставленные Сретой. Вскакивает со стула, хватает плакаты и смотрит по сторонам, куда бы их спрятать.)

Марина. Ну, а раз вы согласны, то как же понимать вашу агитацию?

Еврем (пряча плакаты за спину). Какую агитацию?

Марина. Ваше желание стать народным депутатом.

Еврем. Ах, вот о чем речь! (Берет плакаты подмышку.)

Марина. Когда мы просили руки вашей дочери, вы нам не говорили, что хотите быть народным депутатом. Где же искренность?

Еврем. О какой искренности идет речь?

Марина. Видите, господин Прокич, я буду говорить откровенно. Ваш зять вам этого, может быть, и не скажет, но я, бог мой, в карты люблю играть в открытую!

Еврем. Да, да, я знаю, вы темнить не любите!

Марина. Я не скажу, что нам не понравилась девушка, и вообще мы, так сказать, договорились, как люди, и о приданом, и обо всем, что нужно для семейной жизни. Но теперь, когда дело дошло до объявления масти, я должна вам сказать, что мы рассчитывали на другое…