Народы и личности в истории. Том 2

Заметных успехов достигли мыслители и других стран. Выдающийся швейцарский педагог-демократ И. Г. Песталоцци (1746–1827) родом был выходцем из зажиточной интеллигентно-разночинной семьи (отец – хирург, дед – пастор, мать – крестьянка). Когда умер отец (Иоганну было 5 лет), попечение за ним взяли мать, дед и крестьянская девушка Бабэль. Именно этой простой девушке, ставшей подлинным ангелом-хранителем, обязана семья Песталоцци тем, что их жизнь удалось сделать вполне сносной (несмотря на недостаток средств). Дети, как известно, являются во многом «продуктом» семейных и общественных отношений. И в том и в другом отношении юноше повезло. Семья отдавала ему свои любовь, внимание и ласку. Начальное образование он прошел у деда, который в нем души не чаял, передавая ему доступные знания. Что же касается общественной атмосферы, то Швейцария не знала крепостного права. Хотя крестьянство и испытывало определенный гнет со стороны горожан, однако все же тут были более человечные порядки, чем где-либо еще.

Затем его отдают учиться в одну из школ Цюриха. Привыкнув к свободной и гуманной манере обучения у деда, Иоганн был потрясен методами, царящими в казенных учебных заведений. Впоследствии он охарактеризует их как «искусственные машины, которыми душат все следы силы и опыта, влагаемые в детей природой» и даже сочтет такое обучение «убийством». Его отталкивало в этом «жалком школьном учении» и то, что детей скучивают, как толпу овец, в замкнутом пространстве душной комнаты, и то, что их обучают «путанице отдельных изолированных наук». Процесс обучения шел трудно. Пытливый и одаренный юноша не мог удовлетвориться общими стандартами. К тому же, он дерзнул давать советы педагогам, как им лучше преподавать. В итоге, обе стороны возненавидели друг друга. Пользы юноше сие обстоятельство не принесло. Он позже скажет, что «главное в человеке – голова, а пудру можно купить в каждой лавочке». Однако, согласитесь, знание орфографии – вовсе не пудра (а в этой части Иоганн остался слаб на всю жизнь). Возможно, эти грустные воспоминания и заставили его выступить в пользу полного уничтожения казенных начальных школ и замены их обучением в семьях. Уже в школе проявилась замечательная черта будущего гуманиста: он всегда вставал на сторону слабых, бедных, угнетенных. Это вызывало к нему искреннее уважение и любовь одних людей, и бешеную ненависть – других.

Песталоцци поступает в Цюрихский коллеж, где обстановка была близка скорее духу эпохи Просвещения, нежели эпохе утилитаризма. Он так описывал установки и настроения этого учебного заведения: «Независимость, самостоятельность, благотворительность, самопожертвование и любовь к отечеству были лозунгом нашего общественного образования. Преподавание. которым мы пользовались в живом и привлекательном изложении, было направлено к тому, чтобы поселить в нас равнодушие к богатству и почестям. Нас учили верить, что бережливость и ограничение личных потребностей могут заменить богатство и что совсем не нужно большого состояния и высокого общественного положения, чтобы пользоваться и домашним счастьем, и гражданской самостоятельностью… Обладая только самыми поверхностными школьными познаниями о великой гражданской жизни Греции и Рима, мы мечтали насадить порядки этой гражданственности в родном кантоне… Желание противодействовать нравственному упадку моего отечества было присуще каждому истинно благородному гражданину и исходило из сердца, полного любви к родине».[266]

После окончания коллежа перед ним встала серьезная проблема. Что делать дальше? Сегодня кое-где пораженная раковыми метастазами меркантилизма и практицизма молодежь пытается «вычислить»: а где бы ей так устроиться, чтобы одновременно сытно, денежно и беспроблемно было. И как уж здорово, если бы с них вообще сняли всякую обязанность думать и решать самостоятельно. Одним словом, идеальные условия для жвачных животных!