Народы и личности в истории. Том 2

Такова историко-культурная обстановка в Германии в описываемую эпоху, которую немцы часто называют периодом «бури и натиска» (Sturm– und Drangperiode). Воздав ранее должное просветительскому гению Франции, всмотримся теперь чуть пристальнее в лик ученой Германии. Немцы по самой своей природе призваны быть учителями и учениками. И пусть им не все удается, пусть сами они порой блуждают в потемках, но этот дух «идейного пионерства» неотделим от них. Гердер говорил, что девизом немцев могли бы быть слова «Sic vos non vobis» (лат. «Так вы сделали, но не для себя»). Кому вручить пальму «отца немецкого Просвещения»? Если Лейбница считают «отцом науки», то «отцом» философского просвещения в Германии был Х. Вольф (1679–1754), хотя о его трудах и говорят иногда как о «поверхностной систематизации учения Лейбница». Его ученики и последователи занимали большинство важнейших кафедр в германских университетах, а вся система образования основывались на его философских принципах. Популярности его работ способствовал их ясный доходчивый язык. В основе его философии лежала идея торжества разума. Заголовки трудов Вольфа начинались со слов «разумные мысли». В мыслящем рассудке и достигаемом им знании узрел он основное средство просвещения, образования и воспитания людей.

Вольф желал видеть в философах самых главных «учителей» рода человеческого, повернув философию в русло решения практических (прагматических) задач. Своим девизом он избрал латинское изречение «Ad usum vitae» («для житейской надобности»), призывая к самостоятельному применению разума (это выдвинуто им еще до кантовского «Sapere aude»). Фальшиво-благочестивой набожности церковников он предпочел разумно-чувственную жизнь (за что и был изгнан из Галле). Без Вольфа не появились бы Гердер, Фихте, Шиллер, Гете, Гегель, Бетховен. С его помощью удалось расколдовать опасные лютеровские чары. Если Лютер пытался удержать немцев в прокрустовом ложе протестантизма, то Вольф направил их внимание от путаника-Бога к «мировой мудрости» («Welt-Weisheit»). С его именем связывают начало умственного этапа, зрелой или высокой стадии немецкого Просвещения. Х. Вольф стал членом пяти крупнейших европейских Академий (включая и Российскую).[382]

Имя Вольфа, философа-рационалиста, профессора университетов в Галле и Марбурге, было широко известно и в России… У Вольфа «учился» и М. В. Ломоносов. Перу этого немецкого философа принадлежали книги и руководства, по которым студенты обучались более ста лет. В 30-40-х годах XVIII века в Европе получил широкое распространение «математический метод» обучения Вольфа, основу которого составляло не механическое зазубривание, а логическое усвоение знаний. Ученый известен энциклопедической образованностью. Его лекции по различным отраслям знаний, по общему мнению, были великолепны. Им создано и новое философское направление («вольфианство»). Ломоносов, взяв все самое ценное у своего учителя (коего он обычно называл «славным Вольфом» и замечал, что «многим ему обязан»), пойдет в науке все-таки своим путем. В дальнейшем Германия будет регулярно поставлять опытные кадры для молодой русской науки и высшей школы.

Германия в XVIII в. играет заметную роль и в вопросах теории искусств… Интересной фигурой стал Иоганн-Иоахим Винкельман (1717–1768), родившийся в прусском городе Стендале. Город испытал на себе трагические последствия войн, пожаров и контрибуций (в нем оставалось 3 тысячи жителей). Образование в ту пору не было массовым. Даже самой низшей ступенью образования, как отмечает Б. Пшибышевский, автор очерка о Винкельмане, охвачено немного людей. В основе преподавания лежало вызубривание церковных песен, катехизиса, библейских псалмов и изречений. Ввиду отсутствия опытных и подготовленных педагогов учителями нередко оказывались портные, кузнецы, ремесленники, инвалиды войны. В латинской школе, куда попадал ребенок, немецкий язык был запрещен. Считалось, что его изучение и использование в разговорной речи «само по себе легкомысленно и вредно детям». Министр просвещения при Фридрихе II Цедлиц в своей речи в берлинской Академии наук высказался весьма откровенно по отношению к образованию: «Нельзя метафизическое (sic!) воспитание народа развивать слишком далеко. Если бы народ начал постигать причины всего, то стал бы критиковать не одно распоряжение, рассматривая его со своей точки зрения. Необходимо простому народу внушать послушание и только».