Читаем Народы и личности в истории. Том 3 полностью

Как писал современный исследователь Японии Ч. Данн, некогда самураи принадлежали к крестьянскому роду-племени. Но в конце XVI в. правитель Хидэси, боясь восстаний и мятежей, издал указ, по которому за каждым слоем закреплялись вполне определенные функции. Самураи не могли становиться горожанами, а крестьяне не имели права покидать земель. У крестьян, составлявших главную опору страны, отнимали оружие, дабы те не могли сопротивляться угнетателям («охота Хидэси за мечами»). Известно, что слово самурая ценилось в Японии без всяких письменных гарантий. В этом же ряду «обязательств, писанных кровью», стоит и обычай, известный нам как харакири («сэппуку»). При помощи ритуала самоубийства побежденный, гордый самурай-буддист мог расстаться с жизнью, но сохранял свою честь. В книге «Хакагурэ» («Афоризмы Набэсима») содержатся поучения типа «Вы можете потерять свою жизнь, но честь никогда». Смерть японских императоров в конце XIX в. и в XX в. нередко сопровождалась актом самоубийств приближенных. Страх смерти самураю был чужд.

В обществе возникло социальное расслоение. Так был создан кулак будущего милитаризма. В лице самураев и чиновников правители обрели прочную опору, живя за счет народа (сгун, феодалы, чиновники, самураи получали «пайки», не в деньгах, а в рисе, так сказать, в традиционной восточной валюте). Чтобы удерживать в повиновении крестьян и тружеников, в стране была установлена система наказаний. Законы строги. Суд выслушивал обе стороны. Всех провинившихся ставили на белый песок (сирасу). Тот олицетворял собой истину. И там они выслушивали приговор. Наказания различные – от домашнего ареста, ссылки на далекий остров до смерти путем сожжения или отсечения головы (за убийство, воровство, супружескую неверность). Гулящих женщин обривали, что считалось большим позором. Тюрьмы не считались наказанием. Общественное неравенство и в Японии имело давние прочные корни.

Самыми свободными гражданами Японии считались «ронины» (самураи без определенных занятий). Обычно они обучали молодежь военному искусству, работали охранниками у богатых купцов, служили учителями. А иные из них становились даже писателями. Самая тяжкая ноша ложилась на плечи крестьян. О том, что представляла собой их жизнь, говорят регламентации указа (1649): «Крестьянские работы должны выполняться с очень большим усердием… Крестьяне должны вставать рано и перед работой в поле накосить травы. По вечерам им надлежит плести из соломы веревки и сумки, причем все нужно делать очень аккуратно. Ни крестьяне, ни их жены не имеют права покупать чай или сакэ. Крестьяне должны высаживать бамбук или деревья вокруг дома, а опавшие листья использовать как топливо. Крестьянам необходимо быть предусмотрительными. Поэтому целесообразно не кормить рисом жен и детей во время сборки урожая, а оставлять его на будущее. Вместо риса следует питаться просом, овощами и другой грубой пищей. Листья, упавшие с дерева, нужно собирать, чтобы использовать в пищу в случае голода. Во время сева и сбора урожая, когда крестьяне много работают, питаться нужно лучше, чем обычно. Муж должен работать в поле, а жена – дома, на ткацком станке. Ночью тоже необходимо работать. Если жена пренебрегает своими обязанностями домохозяйки и часто пьет чай или гуляет по окрестностям, то какой бы красавицей она ни была, с ней надо развестись. Крестьяне должны носить одежду только из хлопка или конопли, но не из шелка. Им запрещается курить табак, потому что это вредно для здоровья, отнимает время и стоит денег».[66] А народная пословица гласит: «Вечером пьяница – утром лентяй».

Храм Феникса в Удзи, период Хэйан

Перейти на страницу:

Все книги серии Очерки по истории русской и мировой культур

Народы и личности в истории. Том 1
Народы и личности в истории. Том 1

В этом уникальном трехтомнике впервые в России сделана попытка осмыслить развитие мировой и отечественной культур как неразрывный процесс. Хронологически повествование ограничено тремя веками (XVII–XIX). Внимание автора сосредоточено преимущественно на европейских, американских и русских героях.В первом томе дается определение цивилизации, рассказывается о важнейших событиях Нового и Новейшего времени. Вы встретитесь с великими мыслителями, писателями, художниками, музыкантами, государственными деятелями – Англии, Нидерландов, Испании, Италии, Франции, Бельгии. Образы Галилея и Дж. Бруно, Ньютона и Коперника, Кромвеля и Карла I, герцога Альбы и Вильгельма Оранского, Рембрандта и Рубенса, Людовика XIV и Ришелье, Елизаветы и Помпадур, Мирабо и Робеспьера и т. д. помогут вам зримо и образно представить историю народов как ансамбль выдающихся личностей, событий и фактов.Издание включает богатейший иллюстративный материал и рассчитано на самую широкую читательскую аудиторию как в России, так и в странах зарубежья.Книга издана в авторской редакции.Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.Автор выражает глубокую благодарность и признательность депутату Государственной думы Федерального собрания РФ В.И. Илюхину за помощь в издании этого трехтомника.

Владимир Борисович Миронов

История / Образование и наука

Похожие книги

100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное