Пурусханда окружена моими воинами, готовыми в любой момент пойти на штурм. Ждут сигнал. Давно ждут. Те, кто будет нападать с юга, имеют возможность наблюдать, как вырывается дым из камер. Дождик абсолютно не помешал горению дров. Их обильно полили оливковым маслом, найденным в деревнях, поэтому дым густой и темный. Он выбирается через отверстия-трубы, ползет вверх по крепостной стене, постепенно рассеиваясь. В том месте на сторожевом ходе собралось много хеттских воинов. Наверное, они слышали, как мы захватили Сидон. Может быть, надеются, что с ними такое не пройдет. Так устроена надежда: умирает только вместе с людьми, в одиночку ей скучно.
Я не заметил тот момент, когда куртина просела над ближней камерой. К тому времени дым стал совсем жиденьким и малозаметным, и на лицах многих воинов появилось разочарование. Они так долго ждали чуда, а его всё нет и нет. Сначала мое внимание привлекло поведение хеттов, вдруг засуетившихся. Видимо, почувствовали, как под ногами задвигался сторожевой ход. По ощущениям должно напоминать землетрясение, которые здесь в последнее время часты. Вдруг по куртине над ближней камерой пробежала снизу вверх трещина, быстро расширяющаяся. Странным образом, или мне так показалось, крепостная стена как бы подалась немного вверх, а не вниз, после чего части по обе стороны от трещины начали заваливаться наружу. В образовавшийся разлом и в русло реки упало несколько хеттских воинов, не успевших отбежать. Та часть куртины, что была в сторону второй камеры, подалась вперед быстрее, сильно накренилась, обзаводясь многочисленными трещинами, и вдруг распалась на большущие куски, которые с грохотом покатились в русло реки.
Над дальней камерой куртина всего лишь просела. Халкеус был прав, требуя расширить ее. Я когда-то простенько объяснил ему физику данного мероприятия, не шибко надеясь, что меня поймет безграмотный дикарь. Получается, что этот дикарь допер до того, что мне, такому умному и образованному, оказалось не под силу. В следующий раз буду прислушиваться к его советам.
Нам хватило и одного пролома. Он был шириной метров пятнадцать, но удобная для прохода часть не больше пяти. Туда и хлынули по сигналу труб и барабанов мои воины. Первыми шли новички, в том числе и отряд под командованием Шумадды. Пусть приобретает боевой опыт. Старослужащие пошли во второй волне, когда территория возле пролома была зачищена от врага, и звуки боя покатились вглубь города.
Обломки крепостной стены были со светлыми гранями, которые можно было бы назвать чистыми, если бы не пачкали так сильно. Когда я ухватился за один из них, к руке прилипла густая светло-коричневая пыль. Перепрыгивая с одного на другой, преодолел развалины и оказался внутри города. На улицах почва была удалена до камня, выровненного, гладкого. Такое впечатление, что скалу подравняли огромным рубанком. Правда, было несколько вставок, наверное, заполнивших ямы. Дома у хеттов большие, высокие и крепкие, выходят одной или двумя (угловые) стенами на улицу. Внешние стены из камня, а внутренние могут быть из кирпича или вперемешку. Даже во внешних стенах есть большие окна, расположенные на высоте метра два с половиной и выше. Закрывали их деревянные жалюзи. Деревянная толстая дверь вела сперва в дом, а потом во двор, но не так мудрено, как у халафов, а сразу налево или направо от нее был проход, ничем не закрытый. Зато дворы маленькие и почти нет деревьев. Разве что тутовник растет, вокруг которого камни красновато-синие, выпачканные раздавленными ягодами.
Сразится мне так и не довелось. Когда я с отрядом ахейцев добрался до дворца, там уже добивали последних защитников. Площадь перед дворцом была устелена трупами, как защитников, так и нападавших. Отбивались хетты отчаянно. Видимо, знали на примере Сахаппы, что пощады не будет, так что предпочли умереть в бою. По крайней мере, не так обидно, как быть казненным ни за что. Зато женщин и детей, которые прятались в храмах бога грозы Тешибу и богини солнца Аринны, мои воины не тронули. Может, прониклись моими речами, а может, жадность пересилила месть. Жадность — она сильнее всех.
Глава 75