Народы моря (СИ)

Ловил с берега. Паводок давно уже закончился. Уровень воды в реке практически стабилизировался на нижней точке. Появилось много мелких, болотистых мест. Именно в таких я и рыбачил, несмотря на то, что там любили проводить время крокодилы и кобры, которых египтяне обожествляют. Я заметил, что тотемом государства обычно становится самый опасный представитель его фауны. При этом иногда вкладывается не прямой смысл, как в случае с французским петухом. Такие места меня привлекали потому, что здесь водилась рыба, название которой с египетского языка можно перевести, как щитоносец. Она зеленоватого цвета с черными пятнами и грязновато-белым брюхом, длиной до метра, узкая и цилиндрическая, похожая на угря, со спинным плавником из семнадцати или восемнадцати шипов с лучиками, соединенных перепонками, покрыта крупной толстой твердой эмалированной чешуей четырехугольной формы, как щитами, выстроенными в ряды. Чистить ее еще хуже, чем окуня, а разрезать — долго усердствовать и тупить нож, поэтому варят целиком. После варки «панцирь» отслаивается от мяса, белого и очень вкусного, вкуснее в Ниле рыбы нет. Вытряхиваешь мясо в тарелку — и наслаждайся! Только вот ловится щитоносец редко. Видимо, рыба донная, поэтому и приходится ловить на мелководьях.

Я успел поймать двух, почти метровых, весом… все равно не поверите рыбаку! Третья хапнула так резко и дернула так сильно, что я сразу понял, что это не щитоносец. Вскоре и увидел, что это нильский окунь, которого я ловил в этой реке в двадцать первом веке. Тогда попадались мелкие экземпляры, самое большее на пару килограмм, а этот тянул на десять, если ни больше. Он пару раз выскакивал из воды, загнув хвост, и плюхался в мутную воду, разбрасывая мириады брызг. На европейского окуня не похож, более плоский и выше, если смотреть в профиль, и окрас белый с голубоватым отливом. Видел, как нынешние рыбаки продавали экземпляр весом с центнер, и рассказывали, что бывают и раза в два больше. Рыбацкие это байки или нет, не знаю. Приврать египтяне горазды во все эпохи. Длина реки Нил располагает к этому. Поскольку особой надежды на «леску» не было, вываживал окуня долго и нудно. Мне помогало то, что его занесло на мелководье, где трудно было разогнаться и рвануть. В итоге вода стала не просто мутной, а почти коричневого цвета. Когда я подтянул обессиленную рыбу к берегу, Тадай пригвоздил ее трезубцем к илистому дну, а потом выволок на сушу. У окуня мясо не такое вкусное, как у щитоносца, зато его больше. На этом и закончили рыбалку, потому что солнце уже начинало припекать.

Глава 19

У египтян все, как у нормальных людей: собрали урожай — пошли повоевали. На пятом году правления фараона Мернептаха в самом начале засушливого сезона пришли сведения, что с запада на Та-Кемет движется большое вражеское войско. Там, в пустыне Сахаре, которая сейчас не так уж и пустынна, жили две группы племен. Одних египтяне называли чихну (светлые), которые были светлокожи и часто блондинами, чему я сильно удивился, а других чимх (темные), которые имели более темную кожу и черные волосы. Обе группы и раньше совершали небольшими отрядами грабительские налеты на Та-Кемет, но на этот раз собрали, как доносила разведка, тысяч двадцать воинов. Возглавлял нападение правитель чихну по имени Мраиуя, сын Диды. В армию вторжения вошли воины из племен ааса, вакана, исавада, каикаша, либу, машаваша и шаитепа, к которым присоединились какие-то народы моря: акайваша, лукии, туриша и шелекеша. Никто из жителей Мен-Нефера не смог мне объяснить, что это за народы моря, где живут? Они были по большей части светлокожи и светловолосы, приплывали откуда-то с севера или запада вдоль берега моря на парусно-гребных кораблях, грабили прибережные города и села и уплывали. Так понимаю, средиземноморский вариант викингов.

Фараон Мернептах за две недели собрал армию из корпусов «Птах», «Амон» и «Ра» и двинулся к западной границе, где в городе Саис базировался четвертый корпус «Фра». Меня опять перевели в свиту Сети, правда, увиделся я с ним только по прибытию в пункт назначения. Фараон, все старшие командиры и пехота доплыли туда на судах по реке, а колесничим пришлось добираться своим ходом. Дороги в Египте во все времена ни к черту. Есть Нил — главная магистраль государства, которая не нуждается в ремонтах. Подозреваю, что дороги плохи для того, чтобы врагам было трудно нападать. Враги у Та-Кемета пока что сплошь сухопутные, вот и пусть бьют ноги и ломают повозки, добираясь до городов. В будущем эту стратегию будет успешно применять и Россия, и поэтому у нее будет всего одна беда — близорукие, считающие дураками дальнозорких.