Народы моря (СИ)

Рев труб раздается неожиданно. Может, потому, что загудели они одновременно, без обычного разнобоя. Наверное, трубачам тоже надоело томительное ожидание. Вслед за ними застучали барабаны. Эти сначала сбоили, но потом подравнялись, забили в такт. Первыми поехали колесницы в центре. Глядя на них, начали движение и фланговые.

Пентаур сперва стегнул вожжами лошадей, а потом только повернулся ко мне с безмолвным вопросом: «Поехали?». Я кивнул. На язык просилось выражение из детства: «Погнали наши городских!». Вот только не знал, как правильно перевести на египетский, в котором нет деления на городских и деревенских, только на богатых и бедных. Колесница, набирая ход, покатилась, подпрыгивая на невысоких кочках, на врагов. Подбадривая себя и запугивая противника, колесничие и возницы начали орать, гикать, свистеть. Пентаур тоже заорал что-то на родном языке. Наверное, всё больше по матушке.

Колесницы — не такое уж и грозное оружие, если противник подготовлен и не труслив. Если испугается вида колесниц, летящих на него с топотом, скрипом колес, криками экипажей и выбрасывающих стрелы, и побежит, тогда да, тогда колесницы превращаются в вестников смерти, а если не испугается, ощетинится копьями и за их защитой сам сыпанет стрелами, тогда толку от них мало. Ни чихну, ни народы моря не побежали. Наверное, не впервой воевать с колесницами. Наши стрелы завалили какое-то количество врагов, но их место заняли другие. Зато их стрелы завалили несколько лошадей, экипажам которых приходилось бросать транспортное средство и уматывать восвояси на своих двоих. Уцелевшим колесницам пришлось, не дотянув несколько десятков метров до первой вражеской шеренги, выставившей копья, поворачивать влево. Мы на краю фланга повернули удачно, а вот те, что были ближе к середине, не все проделали маневр удачно. Несколько колесниц сцепились, остановившись — и лошади и экипажи были перебиты лучниками. Я послал еще несколько стрел по навесной траектории в середину вражеских отрядов, наудачу, после чего оставил лук в покое, крепче вцепился в перила повозки правой рукой, чтобы не вылететь из трясущегося кузова. Думал, пойдем на второй заход, но колесница Джета, а за ней и остальные из нашего корпуса, мчалась к своим, огибая справа линию стрелков и фаланги, которые пошли в атаку. Получилось, что мы выступили в роли застрельщиков, а дальше будем зрителями.

Только остановившись, я опять услышал рев труб и бой барабанов, хотя, наверное, они не смолкали все время. Последние били в такт, но солдаты шли не в ногу. Со строевой подготовкой у египтян слабовато. Не понимают пока то, что будет знать каждый сержант любой армии двадцать первого века: к победе может дойти только тот, кто шагает в ногу, не важно, в какую сторону.

В нашем корпусе и крайнем правом «Фра» не вернулась с атаки примерно десятая часть, а из атаковавших в центре — пятая, потому что дольше находились под обстрелом. Наверное, мы убили и ранили чуть больше врагов, чем потеряли сами, но я все сильнее утверждаюсь во мнении, что колесницы — дорогие понты, затраты на которые несопоставимы с практическим результатом. Это, скорее, психологическое оружие, предназначенное для использования против слабаков. Еще оно хорошо для разведки, преследования бегущих и при атаках из засады, когда противник не успел построиться. По мне, надо оставить сотни две-три колесниц для этих целей, а остальные продать и потратить вырученные средства на изготовление добротных доспехов для пехотинцев. Еще лучше было бы завести для этих целей конницу, но пока нет даже седел, не говоря уже о стременах. Верхом ездят только иноземцы, в основном хурриты, проживающие в предыдущую мою эпоху разрозненными племенами в верховьях Тигра, а теперь имеющие государство где-то на востоке будущей Сирии и западе будущего Ирака. Кавалериста сразу можно узнать по сильной кривоногости, из-за чего кривоногих, даже женщин, египтяне называют хурритами.

Наша легкая пехота в свою очередь обстреляла противника и выдавилась на фланги, где занялась перестрелкой с коллегами, расположившимися напротив. Тяжелая пехота пошла вперед, навстречу побежавших на нее вражеских копейщиков и мечников. И началась сеча. С высоты повозки было видно не очень много, только задние ряды, которые поддавливали, помогая передним. Зато хорошо были слышны крики, стоны, звон оружия, особенно после того, как смолкли трубы и барабаны. Сопротивление чихну и народы моря (или египтяне?) оказывали достойное. Время шло, а ни одна сторона не ослабляла давление, не собиралась отступать. Колесничим оставалось тупо ждать, когда сломаются враги или наши пехотинцы, после чего стремительно преследовать или еще стремительнее удирать.