Нарратор

— Вы намекаете на то, что я или кто-то еще может быть виновен в этих действиях. Это лишь глупые домыслы. Похоже на запутывание следствия. И предупрежу на всякий случай, что происходящее здесь обычный опрос, а не допрос. Так что будьте осторожны в полномочиях. Просто вас предупреждаю.

— Ни в коем случае! Возможно, мои слова показались слишком дерзкими, но они не несли в себе ничего подобного, — он открыл папку. — Я вам задам парочку вопросов. Вы можете не отвечать на них, а после разойдемся по своим делам. Начнем, — он взглянул на меня.

Я одобрительно кивнул.

“Тик-так. Тик-так…”

— Вы слышали или видели что-то подозрительное за последнее время? — сказал он ровно.

— Нет, — ответил я.

— Вы подозреваете кого-нибудь из вашего района? Соседа, почтальона и т. п. — сказал он, ровно посматривая на меня исподлобья.

— Нет. У нас в районе мало кто с кем общается. По крайней мере, раньше. Теперь же многих объединило происходящее. Добрее стали друг к другу, — ответил я.

Подобные вопросы продолжались еще минут сорок, но на меня это не производила никакого действия. Я не чувствовал ни раздражения, ни злости, ни-че-го. Пока он не задал его:

— Вы что-нибудь знаете о сектантах жестоко избивающих людей, немыслимыми способами. Глумящихся над трупами, истязая символикой, распятиями?

Я неосознанно переложил ногу и поправил пальто. Заметил это только после совершения этих действий. Иногда организм никак не может подчиниться мозгу, даже тогда, когда все под контролем. Изъян человеческого тела. Убери его и многих маньяков никогда бы не смогли вычислить.

— Слышал и читал, но давновато. Да и разве это относится к делу? Тут, как говорят в фильмах: Почерк совсем не похож на их. Разве нет, — закончил я.

“Тик-так. Тик-так…”

— Да, вы правы. Я задаю его последним, чтобы оценить. Как люди отреагируют, если те “миротворцы” на самом деле, окажутся не теми, кого представляют, — сказал он и закрыл папку.

Я отодвинулся от стола, застегнул пуговицы.

— И какая реакция? — заинтересованно спросил я.

— Кто-то удивляется. Кто-то пугается. Не могут поверить в подобное. А есть те, кто начинает считать, что жертвы легко отделались. Но ни кому искренне не противно, — сказал он.

Я напряженно посмотрел на него. Встал, засунул руки в пальто в готовности покинуть это помещение.

“Тик-так. Тик-так…”

— Ваша бабушка в дом-интернате ведь так? Что произойдет, если вдруг не сможете посещать и оплачивать пребывание? — сказал он, поднимаясь с кресла.

Я повернулся к нему, смотря ровно серьезным взглядом начал говорить:

— Когда учился в школе, постоянно приходилось ездить на общественном транспорте. Моим любимым занятием было наблюдать за людьми. Особенно за выделяющимися. Так вот, однажды передо мной сидела девушка с ребенком и бабушкой по соседству. Девушка была грустная, уставшая от жизни, от всего. Смотрела в окно. Тогда старушка спросила ее: “Вы себя хорошо чувствуете?”. На что девушка удивилась. И старушка повторила вопрос. Тогда девушка ответила: “Да просто замоталась, устала немного”. Старушка снова спросила: “Сколько вам уже лет?”. Девушка быстро ответила, что уже два годика. Тогда старушка снова поинтересовалась: “А разве семья не может помочь вам с воспитанием?”. Ответ был таким, что у нее осталась только мать, которая сильно больна и не в состоянии помочь ей. После чего оставшуюся дорогу старушка не проронила и слова. На одной из остановок девушке нужно было выходить, и когда она встала, та пропустила ее. На что девушка сказала: “Ну, все, мама, вставай. Нам пора идти”.

“Тик-так. Тик-так…”

Мужчина, молча, смотрел на меня. Ничего не говоря.

— Возможно, у нас были не самые дружные отношения за счет моего возраста. Но теперь… не позволю остаться одной, — закончил я и подошел к двери.

— Я к тому. Вдруг вы станете жертвой. Все возможно, так ведь, — сказал он тихо.

Мы вышли из кабинета и той же дорогой стали возвращаться обратно. И он снова начал говорить, как мне показалось, чтобы разбавить обстановку:

— Общаетесь с кем-нибудь из класса или института?

Я шел позади, ворочая телефон в кармане.

— Нет, — ответил я.

— Даже с одноклассниками? Считай вы прошли всю юность с ними, — расстроенно сказал он.

— Я не сильно общителен был, только когда требовалось. А так только с Анфисой. Соседка по парте, — сказал я, с желанием, чтобы он отстал.

Я не видел его лицо, но он задумчиво хмыкнул и сразу начал говорить:

— Наверно забыл. Все-таки, класс на тридцать два человека.

Мы подошли к выходу.

— Примите мои извинения. За восемь с чем-то лет. Эти люди совершили столько немыслимого зла. А тут три инцидента, вызвали куда больше огласки, — огорченно сказал он. — До свидания, Милан. Удачи вам.

Я посмотрел на него серьезным безэмоциональным лицом и сказал:

— Может, проблема тогда не в людях? Но ничто не вечно. До свидание, Федор Андреевич. И вам удачи.

Глава девятнадцатая