Нартов

Должность эта отнимала массу времени. Нартов тщательно изучал существующие механизмы и машины, занимался их совершенствованием, изобретал и вводил новые конструкции. В дальнейшем он составил специальный перечень «нововымышленных», то есть изобретенных им, инструментов, механизмов и машин. Нартов признал недопустимым существовавшее литье серебра в песок и разработал свой способ отливки серебра в им же изобретенные железные формы. Немало он предложил и других новшеств,

Помимо своих прямых обязанностей, Андрей Константинович выполнял на монетном производстве очень много других дел. Ему приходилось постоянно присутствовать при отбраковке и взвешивании мелкой серебряной монеты, при сплавке монетных металлов. Как опытный инженер, он помогал строительству новых корпусов для монетного производства. Он же разрабатывал проект сооружения плотины для обеспечения действия водяных двигателей, этих единственных тогда механических двигателей, получивших всеобщее распространение в промышленности.

Как пишет Нартов, ему приходилось заниматься монетным хозяйством «всегда безотлучно, едва не повсядневно, от первого даже до последнего часа дни».

Не в характере Нартова было заниматься одним хотя бы и важным, но. узким кругом вопросов. Глубокие и разносторонние знания, опыт и навыки, изумительный талант и неиссякаемое творческое горение в сочетании с умением очень четко организовать свою работу привели к тому, что этот великий человек начал в Москве плодотворно трудиться по многим направлениям. Он выполнил важные работы и на московских монетных предприятиях и в Кремле.

12 сентября 1733 года, через день после приезда в Москву, Нартов побывал у московского главнокомандующего С. А. Салтыкова и сообщил ему о своем намерении изучить состояние колокольни Ивана Великого с пристройкой, чтобы решить вопрос о возможности установки на ней намеченного к отливке колокола-гиганта и разработать проект машины для его подъема. Сделав вчерне описание и план «помянутому строению», Андрей Константинович передал их архитектору И. А. Мордвинову для изготовления беловых чертежей.

Несмотря на крайнюю загруженность работой на монетном производстве, почти ежедневно затягивавшейся до позднего вечера, Нартов так умело организовал свое время, что много занимался и кремлевским делом, «был многократно у оного строения для осмотру в нижних и верхних апартаментах». Собрав необходимые материалы, он просил разрешения поехать с ними в Петербург для разработки проекта и совета с опытными архитекторами. Разрешения на поездку не дали, а с окончанием проекта торопили.

2 декабря 1733 года Мордвинов передал Нартову готовые беловые чертежи. Теперь можно было приняться и за составление текста пояснительной записки. 10 декабря материалы Нартова и Мордвинова были отправлены Салтыковым петербургскому начальству.

Со своей обычной добросовестностью и тщательностью Нартов всесторонне изучил установку всех имевшихся колоколов, записал их имена и вес каждого. Его описание показывает, что русские мастера создали на Иване Великом единственную в своем роде могучую симфонию.

В верхнем ярусе было десять малых колоколов общим весом свыше 275 пудов. Тринадцать колоколов среднего яруса весили уже свыше 1 200 пудов. Только шесть колоколов было в нижнем ярусе, но весили они свыше двух тысяч пудов. Здесь находились Ростовский и Слободской колокола, по 200 пудов каждый, 420 пудов весил Лебедь, Медведь — 450, а Новгородский «вновь перелитой» — все 460.

Могучие колокола были подвешены в пристройке к колокольне, где находился с 1668 года восьмитысячепудовый колокол, погибший в 1701 году при пожаре: деревянная подвеска сгорела, колокол упал и разбился. Теперь здесь находились три колокола, в которых было 3 200 пудов металла. Вся Москва знала голос самого мощного среди них, носившего имя Реут, весом в 1 400 пудов. Москвичи хорошо знали, как звучит и самый большой из всех кремлевских колоколов, подвешенный в особой малой колокольне, — Воскресный. Он один весил 3 300 пудов.

Свыше десяти тысяч пудов металла вибрировало и ширило свой звон, когда все колокола Ивана Великого начинали свою симфонию. Теперь предстояло ввести в нее мощную октаву нового Царь-колокола, который должен был один весить больше, чем все колокола, вместе взятые.

Обратив внимание на многочисленные трещины в пристройке к Ивану Великому, где был установлен погибший при пожаре предшественник гигантского колокола, Нартов пришел к выводу и отметил это в своей записке, что новый Успенский большой колокол («Царь-колокол») здесь устанавливать нельзя.

Правительственные чиновники императрицы Анны Ивановны не верили в то, что русские мастера смогут решить задачу отливки и подъема колокола-гиганта. Попытались подыскать зарубежных техников, но никто из них не отважился. Из Франции сообщили, что королевский механик Жермен считает предложение отлить десятитысячепудовый колокол просто шуткой. Пришлось поручить изготовление Царь-колокола русским специалистам.