Нарушая клятвы

Супруга Императора долила себе чая. Взяв одну из драгоценных подвесок, крепившихся к платью, с силой повернула последний тёмно-синий камушек. С лёгким щелчком камень вместе с оправой и парой звеньев цепочки оказался у неё в руке. Взвесив его на ладони, бросила в чайник, коснулась подставки, чтобы вода закипела.

Минут через десять в дверь комнаты снова постучали.

– Входи, – тем же тоном, что и недавно, сказала Елена

В помещение важно вошёл Саверио Паскуаре Поджи, её двоюродный брат. За короткое время его нахождения во дворце он заметно изменился. Приоделся, став выглядеть богатым землевладельцем. Вильям по старой дружбе даровал тому кусок земли недалеко от столицы. Ирония в том, что не все земли Теовинов отошли новому герцогу. Часть забрала себе Империя, для подобных нужд. Так вот, если семье Саверио ещё десять лет назад принадлежали земли на северном берегу Серой реки, то сейчас он получил участок на южном, ровно напротив старого имения. Но новые земли были в несколько раз беднее. Крошечный хутор с десятком крестьян, обрабатывающих такое же крохотное поле. Никому не нужный, заброшенный глиняный карьер и болото. Кроме близости к столице земли не могли ничем похвастаться и приносили одни убытки.

– Дражайшая сестра, – коротко склонил голову мужчина.

– Кузина, – поправила Елена. – Проходи, Саверио, садись, наливай чай. Вильям не нашёл для тебя подходящего занятия?

Мужчина прошёл к креслу, плюхнулся в него протянул руку, чтобы небрежно плеснуть себе в чашку из чайника.

– Ничего такого, чем бы хотелось заниматься, – отмахнулся он.

До того, как пропасть на долгие годы, Елена помнила его как собранного и здравомыслящего мужчину. Серьёзный взгляд, видевший насквозь, острый ум. Сейчас же он смотрел как голодный хищник. Жестокий, преследующий только одну цель – насытиться.

– Мы ведь просили тебя заняться чем-нибудь спокойным, – сказала Елена. – Вдали от дворцовых интриг и всего прочего. Успокоиться, остепениться.

– Остепениться? Где? – едва не взорвался он. – На том клочке жалкой земли? Только если ты выделишь мне денег для постройки дома. Для причала, чтобы к нему могла пристать галера. Кто же знал, что мои родственнички, дебилы последние, потеряют всё, что должно было достаться мне.

– А еще мы предупреждали, чтобы ты не трогал герцога Хаука, – голос Елены оставался спокойным, но взгляд стал суровым. Саверио заметил это, но не подал вида.

– Ничего с ним не случится, – сказал он. – Но это личное. Пока он не отдаст мне Солнцеликую стерву. Рано или поздно он отдаст.

– Действительно, это личное, – кивнула Елена, глядя, как двоюродный брат подносит чашку к губам. Сделала едва заметный пасс руками, используя магию. – Ты даже не представляешь насколько.

Со стороны книжных полок послышался щелчок, затем едва заметный хруст камня. Одна из секций дрогнула и открылась, словно дверь. Из образовавшегося проёма выглянула девушка в сером простеньком платье. На вид не старше шестнадцати лет. Выглянула, огляделась и шагнула в комнату. Следом за ней из прохода появилась графиня Марек, сменившая дорогое платье и украшения на такое же невзрачное одеяние. Саверио удивлённо посмотрел на них, хотел что-то сказать открыл рот, но не смог произнести ни звука. На его лице появилась ещё большее удивление. В этот момент графиня подняла руку, сжав небольшой амулет, с которого свисала длинная цепочка. Мужчина в кресле обмяк, выронив кружку, облив дорогие штаны и кресло.

– Мы тебя предупреждали, – сказала Елена. – Как дорогого кузена. Просили… Эрика, где принцессы?

– Приводят себя в порядок и готовятся пойти на занятие по чистописанию, – ответила девушка.

– Берите его, – махнула рукой супруга императора. – Это будет дорогое подношение. Мы сейчас присоединимся к вам.

Гостьи кивнули и поспешили к мужчине. Поняв, что поднять будет тяжело, они просто ухватили его за ноги, стаскивая с кресла и потащили к проходу. Елена бросила взгляд на пояс Эрики, где в обычной петле крепился изогнутый нож с простой рукоятью. Графиня Марек предпочитала держать такой же в ножнах, чтобы случайно не пораниться. Оружие обеих было заточено и доведено до бритвенной остроты. Дождавшись, когда Саверио вытащат в тайный проход и дверь за ним закроется, Елена встала, подняла с пола опрокинутую чашку, поставила на стол. Содержимое чайника выплеснула прямо в окно. Не спеша и не торопясь наполнила его водой из графина, ополоснула, выплеснула в окно, и ещё дважды повторила процедуру. Затем всё так же неспешно вышла в коридор и направилась к личным покоям, чтобы переодеться.

– Великая мать будет довольна, – пряча улыбку, тихо сказала она.

* * *

Две недели спустя, поместье семьи Хаук

– Берси, – послышался голос Александры, – ты ничего не забыл?

– Ещё десять минут! – крикнул я через плечо, помешивая тёмную тягучую жидкость в медном котелке под номером три.

– Десять минут, – строгий голос Александры.

– Гуин, ещё мяты, – я протянул руку, и в ладонь легла небольшая чашка с зелёной кашицей. Медвежья мята, самая едкая из имеющихся. Бросив в котелок две мерных ложки, вернул чашку. – Бумагу приготовила?