Нарушая правила

— Виктория Марковна!

Делать нечего. Оборачиваюсь.

— Мам? Кхм… привет.

Она, как всегда, безупречна в своей норковой шубке и замшевых сапогах. Укладка волосок к волоску. Легкий макияж и стопроцентная уверенность в своем превосходстве. Сейчас стоит, во все глаза смотрит на красавчика, который словно почувствовав нависшую над головой его бедовой ясноглазой угрозу, обнимает меня за талию и прижимает к себе. Как и перед Ильей инстинктивно демонстрирует свою готовность к любой стычке. Вот только этого нам не хватало.

— Не хочешь нас познакомить со своим…? — заламывает мама свою идеальную бровь.

Не хочу, но, похоже, придется.

— Ренат, знакомься — это моя мама, Инга Александровна. Мама — это Ренат, мой…

— Подружка, видимо, — поджимает губы ма, перебивая. — Та самая, у которой ты уже три недели живешь, бегая от нас с отцом. Не стыдно?

— Я не от кого не бегаю! — шиплю, вот только разборок семейных нам не хватало. Посреди забитого людьми магазина на глазах у красавчика. Да! Да, Стыдно, блин! Чувствую себя мелким нашкодившим ребенком! Даже щеки снова начинает жечь румянец.

— Как будто собственного угла и дома нет, — не унимается ма. — Позор, Виктория!

— Не начинай…

— Есть, — вздрагиваю от того, какое тотальное сквозит напряжение в голосе Рената, — и угол, и дом. Ренат, — тянет руку, — парень вашей дочери, и мне очень не хотелось бы начинать наше знакомство с ругани, Инга Александровна.

Ох…

Я стою, затаив дыхание. Мама, кажется, впадает в молчаливую ярость. Да, ей придется смириться, мой Реня молчать в тряпочку точно не будет. Особенно, когда дело касается меня.

Мама переводит взгляд с руки парня ему в глаза. Уголок ее упрямых губ дергается. То ли от нервов, то ли от шока. Пожимать протянутую Ренатом ладонь она, разумеется, не торопится. И он это тоже понимает и ухмыляется.

— Интересно, — переводит взгляд с Рената на меня мама. — Отец в курсе?

— Нет, и знать ему пока не обязательно.

— Даже так?

— Именно.

— Вика, не глупи! Возвращайся домой. Пообижались, попсиховали и будет.

— Я дома, — говорю упрямо, сжимая ладонь красавчика, которую мама не посчитала нужным вежливо пожать. — Вам с папой придется смириться, что я уже не маленькая и у меня теперь есть своя жизнь. Если папе скучно и некого дрессировать, я подарю ему на Новый год собачку! — выпаливаю дерзко, потянув Рената за собой. — Идем. Мы еще не купили сыр на пиццу.

— Я тебя не узнаю, — слышу тихое и растерянное. — В кого ты превратилась, Вика? Дерзишь, огрызаешься, шипишь…

— В саму себя, мама! — поворачиваюсь резко и кидаю раздраженно. — Мне надоело жить вашей жизнью! Молчать и следовать папиным идиотским правилам! Туда ходи, сюда не ходи. С теми общайся, с этими не смей. Хватит! Мне уже не пять. У меня есть чувства и собственное мнение. И если ты за тридцать лет еще не устала потакать и поддакивать отцу, то я так жить не хочу и не буду! — выдаю как на духу, хватая ртом воздух.

Мама бледнеет. Впервые в жизни я посмела так открыто ткнуть ее в собственную беспомощность. Сколько себя помню, никогда она не смела перечить отцу, и это ужасно! Сердце колотится, кровь пульсирует, дыхание учащается. Меня начинает мелко потряхивать, а к глазам подступают слезы злости и несправедливости. И если бы не руки Рената, которые мягко обхватывают за плечи и увлекают за собой, я бы точно разрыдалась и впала в истерику!

— Дыши, ясноглазая, — ныряя в ряды с постельным, где совершенно пусто, обхватывает ладонями мои щеки парень, заглядывая в глаза. Их жжет от непролитых слез.

— Обидно, блин! — топаю ногой. — Ты к ней по-человечески, а она? Что ей мешало хотя бы ради приличия улыбнуться? Уж про то, чтобы порадоваться за дочь, я вообще молчу!

— Все это херня, Вик, — смахивает подушечкой большого пальца слезу с моей щеки красавчик. — Ну, не улыбнулась и фиг с ним, я не в обиде.

— Я в обиде!

— Моя сильная и смелая маленькая Вика, — целует в макушку Ренат, прижимая к своей груди. — Я тобой горжусь.

— Правда?

— Правда.

— Просто, чтобы ты знал, после этой сцены идти мне теперь точно некуда, — бурчу. — За смелость приходится платить…

Красавчик смеется. Я улыбаюсь. Его незримая сила и уверенность передается и мне. Рядом с ним я чувствую себя не просто смелой, а едва ли не всемогущей. Горы свернуть? Да, пожалуйста! Землю остановить? Без вопросов. Только пусть он меня всегда вот так крепко-крепко обнимает и часто-часто говорит, какая я молодец. Все. Больше мне ничего и не надо.

Глава 26

Вики

— Я купила штору-гирлянду и заказала крутые разноцветные шарики, — хвастаюсь красавчику в трубку, прижимая телефон плечом к уху. — Придут через недельку и можно ставить елку.

Смахиваю тряпкой пыль с кофейного столика и пританцовывая топаю в сторону кладовки за стремянкой. В планах на сегодня постирать шторы и развесить первую новогоднюю красоту. Добавить чуть больше уюта в аскетичное жилище красавчика, возможно, прикупив еще каких-нибудь милых безделушек в магазинчике за домом.

— Я смотрю, ты времени зря не теряешь, ясноглазая, — слышу по тону, что Ренат улыбается. — Так держать.