Нарушая правила

— Не такая?! — рычит отец.

— Да! — начинает меня мелко потряхивать, я сильнее сжимаю газету.

— Я предупреждал тебя, Вика! Я тысячи раз предупреждал тебя, но ты наивная дура, считающая, что родители просто сотрясают своими словами воздух, — уже не сдерживаясь, рычит отец, упирая руки в стол. — Ты представь, что эта мерзкая бульварная газетенка попала в руки горожан: какую, по-твоему, репутацию сделает мне эта разгромная статья накануне назначения?!

— Тебе? — офигеваю вконец. — Тебе репутацию?

Обидно становится в тысячи раз сильнее! Не за меня он беспокоится, оказывается. А за себя. За свою мэровскую задницу и свое идиотское губернаторское кресло. Вот что во главе угла. Господи, как же мне выть охота!

— «Губернатор, который даже свою дочь не способен проконтролировать», так там, кажется, написано? Ты своей взбалмошной выходкой чуть не разнесла к чертям все, что я строил годами, Виктория! — припечатывает кулаком по столешнице папа, да с такой силой, что стакан с письменными принадлежностями подпрыгивает и валится со звоном на пол.

Я подпрыгиваю вместе с ним, поднимая на отца испуганный взгляд. В глазах ярость, бешенство, злость — они кровью налились. С таким не то что спорить, а в одном кабинете находиться страшно. Однажды я уже чуть не схлопотала пощечину, поэтому в этот раз на негнущихся ногах благоразумно делаю пару шагов назад.

— Наркоманка, алкоголичка и едва ли не проститутка, и это моя дочь? Позор!

— Ты же знаешь, что это все выдумки…

— Знаю. Я знаю. И скажи спасибо моей службе безопасности, которая вовремя изъяла этот тираж из оборота, но сколько еще я буду краснеть за твои выходки? Спуталась и уехала из клуба с первым встречным, это что вообще такое? Разве так мы тебя с матерью воспитывали?! Ты ведешь себя, как…

— Как кто?! — повышаю голос. — Ну же, давай, как кто?! Ренат не первый встречный, папа! — поджимаю губы, а то они чем дальше, тем сильнее дрожат. — Я люблю этого парня, ясно? Да, в тот вечер мы только познакомились, но это не просто роман на одну ночь. Слушай, — делаю вдох, — пожалуйста, дай мне все объяснить, и я…

— Ты знаешь, кто этот твой Ренат? — перебивает отец.

— Знаю.

— Боец, — выплевывает мне в лицо это слово так, как будто я с уголовником каким-то встречаюсь. — Спуталась с каким-то гребаным бойцом, Вика! — сердце сжимается от нового витка жгучей обиды за Реню.

— Разве это плохо? — округляю глаза. — Почему ты говоришь таким тоном, как будто он преступник? Он жизни спасает! Он людей спасает! Он вообще…

— И что дальше? Что дальше, Вика?! Я желал своей дочери лучшую жизнь, но тебя с этим парнем моментально понесет по наклонной. Уже. Уже понесло! Алкоголь, клубы, обжимания на улице и загулы до утра — это, по-твоему, нормально?!

— Ренат тут не при чем, а это, — машу газетой, — было всего раз, и не так, как пишут в этой статье, ясно? Это все грязная ложь!

— Ты рядом с ним дичаешь и теряешь контроль! Становишься неуправляемой и разваливаешь нашу семью!

— Я разваливаю? Поверь мне, если это и так, то Ренат тут не при чем! — упрямо сжимаю кулаки, откидывая газету. — Самое простое — искать виноватого в стороннем человеке, но наша семья прекрасно разваливается и без Рената, и виноват в этом ты! Ты со своими бесконечными правилами и запретами душишь меня, а я не твои подчиненные, папа! Я твоя дочь!

— А ты думаешь, вот этот парень лучше? — морщится отец. — На хер ты ему не нужна, поняла? У него этих баб было столько, что не сосчитать! Роман за романом, не ты первая и не ты последняя. Только жизнь себе угробишь! А нас с матерью в такую грязь втопчешь, что вечность не отмоемся!

— Это неправда!

— Правда.

— Он любит меня! И я ему нужна! — топаю ногой, как капризный ребенок.

— Сегодня, — припечатывает зло отец. — Завтра. И еще пару лет, пока не надоешь. А потом ты как себе вообще вашу жизнь представляешь? В блаженной нищете? Мотаться за ним по командировкам будешь? Сегодня он здесь, завтра где-нибудь в глубокой Сибири или на Камчатке. За ним поедешь?!

— А вот и поеду!

— Дура отчаянная!

— Это моя жизнь!

— Моя дочь не будет жить с простым пацаном с улицы, ясно? Никогда! Это исключено.

— Это не тебе решать! — больше не сдерживаясь ору, что есть мочи. — Не тебе! Ты не можешь запереть меня дома! Мне не пятнадцать!

Отец хмурится и нервно проходится вдоль окна. Выпаливает грозно:

— Рядом с ним ты превратилась в неуправляемую и абсолютно…

— Неудобную? Неудобную для вас с мамой, да? — свожу зубы, прошипев. — Как было удобно контролировать, когда я была послушной игрушкой без собственного мнения. Вика иди туда, Вика иди сюда. Идеальная картинка идеальной семьи. А с ним я для вас «неудобная»!

Отец бросает в мою сторону хмурый взгляд. Замирает посреди кабинета. Минута угрюмой, злой и вязкой тишины, после которой он выдает непреклонным тоном:

— Ты разорвешь эти отношения, Виктория.

— Нет, — парирую и глазом не моргнув. — Ты не заставишь меня пойти у себя на поводу. Не в этот раз! — разворачиваюсь и в пару шагов долетаю до двери, собираясь выскочить из кабинета, из квартиры, и вообще из жизни отца-тирана, когда мне в спину прилетает: