Нарушая правила

Рассматривая мужчину, я тяжело сглатываю. Он отличается от того, каким его представляло моё воображение. Он не обезображен, не уродлив. Светлые волосы, короткие по бокам и длинные на макушке. Наверное, он только что принял душ, потому что волосы выглядят влажными. У него хорошо очерченный рот, челюсть квадратной формы, а голубые глаза смотрят на меня недобро. Похититель красив, но как-то брутально. Мощное телосложение, руки на коленях, жёсткая осанка… Одет полностью в чёрное. Несмотря на жару, на нём нет ни одного открытого участка кожи. И я не могу не задаться вопросом: почему?

— Ты боишься леса, — неожиданно говорит он.

Я вздрагиваю. В его голосе что-то глубоко неправильное. Каждое слово, каждый вздох… Я чувствую, как они отдаются внутри меня, словно он настроен на мою душу. Мне это не нравится. Но я не могу отвести взгляд, не могу перестать надеяться, что мужчина снова заговорит со мной.

Я облизываю губы, чувствуя себя неловко. Его взгляд быстро перебегает на мой рот, затем снова поднимается и наблюдает за мной с такой интенсивностью, что мне становится не по себе.

— Я не боюсь леса, — вру я.

Он долго-долго смотрит на меня. Затем наклоняет голову в сторону и едва заметно прищуривается.

— Но ты боишься меня.

«Да. Сильно».

Меня пугает его мощное телосложение, грубость, с которой затащил меня в душ, и лёгкость, с которой доминирует над моим телом. Но также и то, что он един с окружающим его диким миром, и даже то, как соблазнительно падает более длинная светлая прядь, затеняя его взгляд. Меня пугает власть, которую он излучает, и тайна, что его окружает.

И всё же, между лесом и ним я выбрала его.

Он слегка поднимает пальцы, барабаня по подлокотнику кресла. Стук слабый, едва слышный, но я всё равно вздрагиваю, вспоминая, что он может сделать этими грубыми большими руками.

«Не дай запугать себя».

Как бы трудно это ни было, я пытаюсь восстановить контроль.

Поднимаю подбородок, возвращая ему взгляд.

— Зачем ты меня похитил?

Он не отвечает, но это не удивительно.

— Это потому что видела тебя в «Голубых нотах»? — Он резко перестаёт постукивать пальцами по подлокотнику. Я понимаю, что нахожусь на правильном пути, и продолжаю. — Если отпустишь меня, клянусь, я ничего не скажу.

— Почему? Что ты можешь сказать?

В горле внезапно пересыхает. Это не просто вопрос, это провокация. Прежде чем продолжить, я увлажняю губы. И снова его глаза отрываются от моих, чтобы посмотреть на мой рот.

Я плотно сжимаю ноги, напуганная вспышкой интереса в его взгляде и тем, как моё тело реагирует на его близость.

Я боюсь его, но не только.

В этом массивном мужчине есть что-то такое, что притягивает меня.

— Я видела, что сделал твой спутник.

— Скажи это, — бросает мне вызов.

Как нехорошо. Холод его взгляда. Гнев, бурлящий в моих венах. Ветер крепчает, раскачивая зелень сосен.

— Он убил человека. Задушил его своими руками, как…

— Убийца? — предлагает он.

Я качаю головой.

— Как животное.

Похититель едва приподнимает уголки рта, смеясь. На мгновение, мне кажется, что он хочет что-то ответить, но нет, молчит. Он встаёт и неспешно приближается ко мне. Я не отвожу взгляда от его лица и не отползаю, готовая принять неизбежные последствия своих действий. Когда он засовывает руку в карман, я готова ко всему: к тому, что вытащит нож, шприц или что-то ещё более страшное…

Но он достаёт ключ.

— Мужчина, которого ты видела, был вовсе не животным, а чудовищем. — Он наклоняется ко мне, придвигаясь ближе. Я хочу отстраниться, но жар, исходящий от его тела, и интенсивность взгляда приковывают меня. Он хватает прядь моих волос, осторожно тянет. В отличие от моего прерывистого дыхания, его дыхание спокойное. Я чувствую, как лаская, оно скользит по коже лица. — Животные — это чистый инстинкт. Если они убивают или ранят, то только из чувства голода или для защиты. Люди не так предсказуемы. Они убивают из злости, интереса… Или просто ради развлечения.

— Так вот что сделал мужчина, который был с тобой? Он убил ради… удовольствия?

Не могу не вздрогнуть, когда он растягивает губы в нервной улыбке и я вижу сверкающие белые зубы. Кажется, чувствую, как они ползут по моей коже, сжимая плоть, пока не поставят на ней свою метку… Расчёсываю шею, почти в трансе. Она уже влажная от напряжения и пота.

«Не позволяй ему запугать себя».

Мне хочется что-нибудь сказать, спросить, зачем он привёз меня сюда, но не могу. Он слишком близко. И то, как смотрит на меня… Я не могу понять, делает ли он мне замечание или бросает вызов. У меня такое впечатление, что какая-то его часть хочет, чтобы я взбунтовалась, чтобы получить законное право прикасаться ко мне, но другая часть хочет как раз обратного, то есть чтобы я не дала ему шанса высвободить свои инстинкты.

Наконец он отступает.

Поднимается на ноги, и я снова начинаю дышать.

Думать.

— Птичка, ты знаешь, для чего существуют клетки?

Я подавляю дрожь.

— Для заточения?

— Не только.