Нарушая правила

Я кончаю у него на глазах.

Наконец Джейк тоже отпускает себя.

Он кончает внутри меня. Чувствую, как его семя наполняет, клеймит. Покоряет.

Ноги подкашиваются. Я хочу только одного — рухнуть на диван и забыться, но Джейк продолжает крепко прижимать меня к себе; член прочно вошёл в меня, его пальцы впиваются в мою кожу, пока наше дыхание снова не выравнивается. Тогда он помогает мне лечь и убирает волосы с моего лица. Его руки бродят по моему телу. Ласкают грудь. Между бёдер. Он только что кончил, но ещё не насытился мной.

И я тоже.

Я снова хочу его.

Даже больше, чем раньше.

Но по-другому.

Протягиваю руку к его лицу и ласкаю. Джейк наклоняет голову в сторону, целует мою ладонь. Кусает пальцы. Сдерживая меня.

«Это не продлится долго».

Как бы мне этого ни хотелось, нам с Джейком не суждено быть вместе. Он поклоняется смерти, а я — жизни. Ему нужно моё тело, а мне — сердце, которое он потерял в ту ночь, когда умерла его жена. Я не хочу и не могу довольствоваться клеткой, в которую меня запер, или крохами, которые он продолжает мне бросать. Сегодня я решила остаться рядом с ним и полностью отдать себя ему. Но смогу ли я сделать это завтра? Или когда тени, клубящиеся внутри него, заберут его у меня?

Внезапно Джейк встаёт. Я не хочу, чтобы он отвернулся от меня, сожалея о содеянном, поэтому сажусь и протягиваю к нему руку. Он с улыбкой берёт её и снова прижимает меня к себе, к своему тёплому твёрдому телу.

Джейк ведёт меня наверх, в душ, и мы начинаем всё сначала. Рано или поздно он уничтожит меня — это последнее, о чём думаю, прежде чем снова отдаться ему.

И меня это устраивает.

Глава 26

Джейк

Я встал раньше, чем проснулась Джиллиан.

Вышел из дома и побежал. Постепенно пейзаж вокруг меня изменился. Ночь уступила место дню. Местность стала крутой и опасной. Я не обращал внимания на боль в ногах и рёбрах. И не останавливался, пока не оказался на краю обрыва а, оглянувшись, не увидел ничего, кроме деревьев.

Густых, как мучившие меня мысли.

Такие же громкие, как крики, которые я не могу прогнать.

Я упираюсь руками в колени и перевожу дыхание. Испытываю удушье. Словно я нахожусь на дне озера и не могу подняться на поверхность. Шевелю руками, отчаянно пытаясь всплыть, но что-то продолжает меня удерживать.

Нет. Не что-то.

«Рози».

Её улыбка. Её ласки.

Её голос, умоляющий меня спасти её.

«Я не сумел».

Так же, как я не смог остаться в стороне от Джиллиан.

В момент слабости я вспоминаю прошлую ночь. Её обнажённое тело рядом с моим. О том чувстве, которое я испытал, когда Джиллиан положила голову мне на грудь и поцеловала область моего сердца, прежде чем заснуть в моих объятиях.

Я ощутил себя счастливым. Лёгким…

И я испугался.

Вступая в отношения со мной, Рози знала, во что ввязывается. Она была зрелой и ответственной женщиной, с уже сложившейся карьерой и желаниями, схожими с моими. Мы хотели семью, хороший дом, детей…

Джиллиан — её полная противоположность: наивная и страстная девушка с тысячей разных стремлений и всей жизнью впереди, чтобы их осуществить. Часть её души верит в сказки, в то, что улыбка или ласка способны стереть всё зло в мире. Это не так. Если открою ей свою душу, то не верну себя прежнего, а только запятнаю душу Джиллиан.

«Избавься от девушки».

Слова Ронана снова преследуют меня. Я качаю головой, отгоняя их. Я знаю, как было бы правильно поступить.

Но также и то, что я хочу сделать.

Поэтому я выпрямляю спину и снова начинаю бежать.

Прочь от обрыва. В сторону дома.

К ней.

* * *

— Ох, бля! — Как только он открывает дверь в свой кабинет и обнаруживает, что я сижу на его месте, Томас испуганно вздрагивает. — Какого чёрта ты здесь делаешь?

Я убираю ноги с его стола и приглашаю сесть. Прежде чем сделать это, Томас достаёт из кармана дезинфицирующую салфетку и протирает то место, где я ставил туфли. У него настоящая одержимость чистотой и аккуратностью. Я ни разу не видел, чтобы Томас оставлял предмет не на своём месте или брал в руки тупой карандаш.

Каждое утро, как только приходит в офис, он проверяет, всё ли в точности так, как он оставил накануне вечером. Если отличается, он всё исправляет. Рулз несколько раз говорил мне, что Томас должен так же тщательно одеваться, как организовывает своё пространство, но пока ему это не удаётся.

Сегодня его очки набекрень, один конец галстука намного длиннее другого, а рубашка помята. Томас проводит рукой по волосам, явно чувствуя себя неловко.

— Разве ты не должен быть у Рулза?

— Он задержится сегодня утром.

— Он прислал тебя, чтобы что-то сказать мне?

— Нет. — Я опираюсь локтями на стол, наклоняясь к нему. — Я здесь по личному делу, и буду признателен, если ты ни с кем не будешь говорить об этом. Особенно с Рулзом.

Томас хмурится, наблюдая за мной.

— Слушаю.

— Я знаю, у тебя имеется список очень специфических имён.

Его грудь едва заметно вздрагивает.

— И что с того?

— Я бы хотел его получить.