Нарушая правила (СИ)

— Мама знает, что отец тебя избивает?

Брат ведет плечом.

— Нет.

— Так почему ты ей не скажешь?!

— Папа говорит, что только слабаки жалуются, — бормочет Марк. — А настоящий мужчина должен быть терпеливым и стойким.

Я сжимаю кулаки.

— Знаешь, что, братишка, козел твой папа, — выпускаю воздух через ноздри. — Настоящий мужчина не тот, кто молчит и терпит, а тот, кто может за себя постоять. Настоящий мужчина не издевается над детьми. Настоящий мужчина не самоутверждается за счет слабых, — я проглатываю вставший в горле комок. — Вот что. Будешь со мной в зал ходить. Или лучше найду тебе тренера.

Ссутулившись, Маркс шаркает кроссовком по трещине в асфальте.

— Папа не разрешит.

— Да пошел он! — рявкаю я. — Слушай, ты главное не бойся. Я тебя в обиду не дам. Он больше пальцем тебя не тронет. Понял?

— Ладно, — судя по голосу, он мне не верит.

Я снова тянусь за сигаретами.

— Ну и все. Я найду тренера. Бокс, дзюдо — любые единоборства, что сам выберешь, — выдавливаю из себя подобие улыбки.

— Чтобы папу бить? — с сомнением в голосе произносит Марк.

— Нет. Чтобы уметь себя защитить. И не только от него. В мире много говнюков, поверь мне на слово.

Мы еще немного стоим. Я курю, а брат молча обдумывает мои слова. Затем мы возвращаемся в машину, и я везу его домой.

— Так, еще раз, где ты был сегодня? — спрашиваю Марка на прощание, высунув голову в открытое окно.

— На выставке робототехники, — оглядывается пацан.

— Моя школа, — я широко улыбаюсь, изображая самодовольство.

— Обучаешь подростка, как врать родителям? — Дина воспринимает мою браваду за чистую монету.

Все еще нервничая из-за Марка, покусываю внутреннюю сторону щеку. Хочется прямо сейчас набрать мать и спросить ее, какого хрена она снова лажает и не видит того, что творится у нее под носом, в ее доме, с ее несовершеннолетним сыном. Только не стоит делать этого при Дине. Не хватало еще ее втягивать в наши семейные разборки. Эта девушка — мой маленький райский уголок среди океана, кишащего разной дрянью. Я тянусь к ней и слегка дергаю за косичку. Мне больно от мысли, что кто-то или что-то может проникнуть на наш остров и все испортить.

— Можно подумать, ты никогда не врешь? — спрашиваю Дину, наклоняя голову на бок.

— Да уж… Если мой брат узнает… — ее улыбка медленно гаснет.

Я двигаюсь ближе и продолжаю играть с ее хвостиком от косы.

— О нас?

— О том, что я живу с парнем, — несмело произносит девушка.

— Тебе восемнадцать, ты можешь жить, с кем хочешь, и делать, что хочешь, — осторожно напоминаю ей.

— Скажи об этом Косте.

Дина выдергивает косу из моих пальцев и перекидывает ее на спину, оставляя меня без забавы.

— Давай, набери его, — без промедления прошу девушку, доставая из кармана свой айфон.

Взгляд Дины выдает ее замешательство.

— Что? Прямо сейчас? Нет, Тим. Это ни к чему хорошему не приведет, поверь.

— Думаешь?

— Да. Меня в строгости воспитывали. Никаких парней, свиданий, тусовок, ночевок у подруг, а тут… — Дина опускает голову, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Я живу у тебя… Мы… спим… вместе. Согласись, это немного больше, чем обычное свидание?

Теперь она смотрит мне в глаза с каким-то странным выражением на лице.

— Ну мы же просто спим, — напоминаю ей. — И я даже голой тебя не видел! — добавляю в свое оправдание. — Хотя, если ты готова… Только дай знать. Я к твоим услугам, госпожа, — я нахально играю бровями.

— Тим! — ругается Дина.

Но, как мне кажется, она одергивает меня, скорее, по привычке. Уж поверьте, я больше месяца живу с этой девушкой и могу отличить, когда она действительно мной недовольна, а когда лишь делает вид.

— Я, как бы, не настаиваю, но, сказать по правде, я не могу не думать об этом. А иногда думаю так много, что мозги кипят. И, если бы ты только умела читать мысли, то давно придушила меня подушкой, — по завершении признательных показаний я дерзко закусываю губу, не сводя с Арсеньевой взгляда.

Ее лицо вспыхивает от смущения.

— Сегодня я сплю в другой комнате, — бормочет она, глядя куда угодно, только не на меня.

— Я с тобой, — продолжаю ее изводить. — И, чтоб ты знала, тебе очень к лицу целомудрие.

— Похвально. Ты выучил новое слово.

Обожаю ее сарказм.

Я смеюсь и немного расслабляюсь.

— Дин, не надо бояться брата. Пусть все идет туда, куда идет. Ведь тебе же нравится… наше… общение?

— Там, откуда я родом, это называется сожительством, — морщится Дина.

— Что за старомодное слово? — дразню девушку в ответ. Но, заметив ее напряжение, продолжаю без подколов: — Мне пофигу, на что это похоже и как это называется. И потом, мы не делаем ничего такого, за что тебе пришлось бы отчитываться перед своим братом. Верно?

Дина неуверенно кивает.

— Да.

— Я только не пойму, почему ты именно реакции брата опасаешься? Как же отец? — мне не дает покоя эта мысль.

После небольшой заминки Дина отвечает:

— Реакция отца была бы еще хуже. Просто пока он вне зоны доступа.

— Как это?

— Папа сидит в тюрьме.

— Ничего себе, — вылетает у меня.

Дина сразу же принимает оборонительную позу и отодвигается от меня.