Нарушая правила (СИ)

— Дин, что случилось? Он обидел тебя?

Дина опускает голову.

— Да, я ее очень сильно обидел, — влезаю я. — И мне правда жаль, Дин. Я не хотел, я просто тогда думать ни о чем не мог. Я дебил, ну что тут скажешь… — пожимаю плечами. — Ну ты хотя бы попробуй меня понять, Дин. Меньше всего я хотел навредить тебе.

— Что ты с ней сделал? — Костя буравит меня немигающим взглядом.

Заглянув ему в глаза, понимаю, что он уже накидался. На столе стоит полупустая бутылка коньяка.

— Все нормально. Мы сами разберемся, — отвечаю я.

Тогда Костя поднимается и медленно шагает ко мне.

— Я тебе вопрос задал, ты глухой? Инвалид детства, что ли?

— Кость, — Дина стреляет в меня предупреждающим взглядом.

— Так что ты с ней сделал? — снова повторяет парень, становясь напротив.

— Костя, сядь, пожалуйста, на место, — окликает его незнакомая девушка.

— Оля, помолчи, — не грубо, но довольно резко затыкает ее Динин брат.

— Слушай, я тебя понимаю. Ты переживаешь за сестру, но все путем. Не психуй, — стараюсь говорить спокойно, — Мы с Диной просто пообщаемся, ладно?

— Я тебе что говорил в прошлый раз, а? — Костя, слегка пошатываясь, продолжает быковать. — Обидишь мою сестру — я тебя урою. — Протянув руку, он слегка толкает меня в плечо. — Так что ты сделал?

— Костян, хорош! — из другой комнаты выходит Ян.

— Костя, он ничего мне не делал! — Дина тоже вскакивает и подходит к нам. — Мы просто поругались! Вот и все!

Но парень как загипнотизированный смотрит на меня.

— Ты думал, если при бабках, то она под тебя стелиться должна или что? — дергает подбородком. — Думал, приедешь сюда на своей тачке, и она на шею тебе кинется, да? Думал, некому ее защитить? Ты сам-то чего стоишь, мажорик? Что ты сделал? Что ты умеешь? Папочкины бабки спускать на телок? Пыль пускать в глаза моей сестре? Что тебе надо от нее? Тебе что, своих баб мало?

— Да, мало, — я выдерживаю его полный презрения взгляд. — Я люблю вашу сестру.

— Ах-ты любишь, — тянет Костя, а потом рычит: — Иди сюда, сука!

С этими словами он бросается на меня, берет в захват за шею и пинает коленом. Каким-то чудом я уворачиваюсь, и мой нос остается целым. Зато следом, стоит мне выпрямиться, прилетает кулаком прямо под глаз.

— Костя! Костя! — кричат девушки.

С закрытым глазом я пячусь назад, а Костя держит меня за воротник.

— Костян, мать твою! Ты совсем погнал? — ругается младший брат, пытаясь оттащить старшего.

— Еще раз тут тебя увижу или рядом с сестрой, шею сверну нахрен! Понял?! — орет Костя, когда Ян и Оля его от меня отдирают.

— Ну ты, так-то, хорошо объясняешь, — я прикрываю ладонью пострадавший глаз.

— Вот и катись отсюда! — выплевывает Костя. — Давай, уматывай!

Фокусирую свой здоровый глаз на Дине. В полной растерянности она стоит в паре метров от меня и держится за голову. Я не знаю, что еще сказать, и молча выхожу в темный коридор, а затем на улицу.

— Тим, подожди! — кричит Дина, выбегая следом. — Подожди! — Я оглядываюсь. Псина лает и рычит, заливается, того и гляди сорвется с цепи. — Найда, нельзя! — командует Дина собаке. Та сразу притихает, но глаз с меня не сводит. — Дай посмотрю, — приблизившись, Дина бережно касается моего лица, разворачивая на свет фонаря. — Будет синяк. Надо снег приложить.

Глядя в ее взволнованное лицо, я улыбаюсь.

— Итак сойдёт. Шрамы украшают мужчину.

Вздохнув, Дина подходит к забору, загребает нетронутый снег и лепит снежок. После чего подходит ко мне и прикладывает его к лицу. На ней только платье, а ноги вообще голые.

— Иди оденься, я никуда не уйду, — забираю у нее снежок.

— Я быстро, — говорит Дина, убегая.

Когда она возвращается, я успеваю поправить куртку и пристегнуть обратно расстегнутый наполовину капюшон.

— Ты извини его. Костя, вообще-то, не пьёт, а сегодня сам не свой. Весь вечер сидел молчал, а ты приехал, и сразу у него кукуха уехала, — Дина выглядит расстроенной.

— Да все нормально, — качаю головой. — Он правильно сделал. Я бы тоже врезал себе на его месте. За все хорошее.

— Тим, как ты тут оказался? — спрашивает Дина.

— Забил в навигаторе адрес.

— И как ты его узнал?

— Мама.

— Ясно.

— Дин, я… — опускаю голову, распинывая ботинком снег, — я все ехал и думал, что бы такого тебе сказать, но так и не придумал. Короче. Мне без тебя никак.

— А мне без тебя, — эхом отзывается Дина.

Я облегченно выдыхаю. И даже немного удивлен, ведь надеялся, что Дина снова начнет от меня шарахаться и смотреть, как на предателя.

— Сейчас мы должны поцеловаться, — замечаю я, приближаясь к ней. Дина оглядывается на окна своего дома, а затем смотрит на меня с игривой улыбкой. Я наклоняюсь и нежно целую ее. — Это невероятно, ты знаешь, твои губы такие… — я продолжаю ласкать ее губами, — мягкие и… — снова целую, — самые офигенные губы.

Дина смеется. Капец, как сильно, оказывается, я скучал по ее смеху — звонкому и легкому, такому девчачьему.

— Целуй нормально, — требует она.

Затем сама тянет меня за шею, наклоняя голову сильнее, и сладко меня целует.

Я крепче обнимаю ее и отрываю от земли.

— Ты больше не сердишься? — спрашиваю, когда мы оба уже немного утолили свой поцелуй аппетит, и у нас сбивается дыхание.