Нарушенная клятва

— Да, а еще он умеет обращаться с ними, как с рабами, и селить их в лачугах, и выгонять их в любой момент без предупреждения за попытку научиться грамоте… то есть просто вышвыривать их на улицу.

— Это было когда-то давно, — возразил Мэтью уже спокойнее. — С тех пор многое изменилось в лучшую сторону.

— А я слышала — нет.

— Это ваши Дрю по-прежнему снабжают вас последними новостями с шахты? — Не дождавшись ответа, он продолжил: — А ведь мой отец как работодатель был ничуть не лучше мистера Роузиера. Он позволил вам работать на его шахте, не так ли? А та девочка, которую убило в двух шагах от вас во время обвала, — сколько ей было лет? А что касается лачуг — я вчера осматривал дома при нашей шахте. Конечно, они за эти годы сильно обветшали, но все еще можно представить, какими они были, когда в них жили люди. И уверяю вас — многие бродяги, с которыми мне довелось встречаться в Америке, предпочли бы ночевать под открытым небом, отдавшись на милость стихий и диких зверей, чем жить в этих так называемых коттеджах… — Мэтью подошел почти вплотную к Тилли. — И так, — теперь он смотрел прямо ей в глаза, — вы меня крайне обяжете, Троттер, если позаботитесь об устройстве небольшого обеда двадцать восьмого числа. Благодарю вас. — И вышел, оставив ее посреди библиотеки со стиснутыми перед собой руками.

И почему все их споры кончались именно так? И почему ей всегда хотелось пререкаться с ним, идти против него? Да и вообще — кто она, где ее место? Как сказала бы покойная бабушка, она ни рыба, ни дичь, ни говядина. Предоставленная самой себе, она чувствовала себя хозяйкой дома, но в присутствии Мэтью становилась прислугой. Хотя он — странная вещь — никогда не обращался с ней, как с прислугой, скорее как с равной себе.

Но Роузиер… Конечно, Мэтью прав: он ничего не понимает в горном деле, а если уедет назад, в Америку, то ему придется оставить кого-то вместо себя. Хорошо бы он уехал уже завтра! Да, завтра. Чем скорее, тем лучше.

* * *

День — один из последних дней апреля — выдался ветреным: облака стремительно неслись по небу, то закрывая, то вновь выпуская на волю солнце. Тилли была в детской. Держа сына на руках, она стояла у окна и, указывая вверх, пыталась привлечь его внимание.

— Смотри, птичка… смотри, Вилли, вон птичка.

Но малыш не следил за ее указательным пальцем, довольно гукая, он принялся шлепать своей пухлой ручонкой по щеке матери. Тилли вгляделась в его глаза — большие, темные. Потом провела кончиком пальца вдоль шрама на его лобике. Вопреки прогнозам врача, рубец не побледнел: он по-прежнему оставался ярко-красным и выпуклым. Но все же, при каждом визите, доктор уверял Тилли, что все это с возрастом пройдет: шрам, конечно, останется на всю жизнь, но, когда кожа потеряет свою детскую нежность, он станет едва заметным.

Доктор настоятельно требовал, чтобы Тилли показывала ему ребенка каждый месяц. Он заглядывал ему в глаза и бормотал что-то про себя, но вслух всегда бодро говорил одно и то же: «Он настоящий крепыш, наш Вилли».

Дверь детской открылась, и в нее просунулась голова Джона:

— М…можно тебя на п…пару слов, Троттер?

— Да, конечно.

— Я знаю, что н…не д…должен мешать тебе, когда т…ты отдыхаешь, но м…мне… мне хотелось, чтобы ты у…узнала первой…

Улыбнувшись, она присела у стола и указала ему на стул напротив. Тилли отлично знала, какую новость собирается ей сообщить Джон, но промолчала.

— Тр…Троттер. — Молодой человек моргнул, зажмурился, широко раскрывая рот, наконец выговорил: — Н…не…н…не знаю, з…заметила ты или нет, н…но я в…влю…влюблен в Анну.

— Ну, конечно, я заметила, что с вами что-то происходит. — Тилли хотела быть серьезной, но не выдержала и рассмеялась.

Джон опустил голову и закрыл лицо руками, но тут же снова взглянул на Тилли:

— Я с. собираюсь поехать к ее б…б…бабушке, чтобы просить ее р…руки.

— О, я так рада, Джон, я так рада! — Тилли через стол протянула ему руку, и юноша крепко сжал ее.

— Я т…так и п…подумал, что ты о…обрадуешься. Я з…знаю, Анна тебе н…н…нравится. А она п…просто без ума от… от тебя. Н…но только… я о…очень волнуюсь. Ее бабушка — весьма у…упрямая старуха.

— Не сомневаюсь, вам удастся смягчить ее, Джон. Не бойтесь ничего. Вам это удастся.

— А вот я… я с. с…сомневаюсь. Она в чем-то о…очень похожа на мою б…бабушку. Ты ведь п…помнишь, она не любила м…меня, потому что я з…заика.

— Ну, и ее мало кто любил. Она была не слишком-то приятным человеком.

— З…знаешь, Троттер, а ведь э…это ты познакомила нас с Анной. Мы н…никогда не забудем этого, н…никогда. — Говоря это, он, глядя на Тилли, медленно покачал головой. — А т…теперь мне нужно найти М…Мэтью. Он уехал в…верхом около часа назад, но я н…не знаю, на ш…шахту или с мисс… мисс Беннетт. — Уже встав, Джон наклонился к Тилли и заговорщически шепнул: — В…вот будет з…забавно, если у нас б…будет двойная п…п…помолвка, а Троттер?

Тилли задумчиво смотрела, как он идет к двери, и, дождавшись, когда он уже открыл ее, спросила:

— Скоро Мэтью собирается возвращаться в Америку?

Джон расплылся в улыбке: