Нарушенное равновесие

Сосед хотел попросить остаться, но его тут же окружили алебардщики. Под настойчивым взглядом командира, Полу пришлось покинуть дом ненавистного врага. Но, тем не менее, дело уже было сделано. Кристиан был мертв, а его дочку признают соучастницей. "Это как пить дать, - подумал он. - Кстати, об этом. Нужно вознаградить себя за труды". И он направил свои стопы в таверну, отметить победу над своим заклятым врагом.

- Обыщите дом, - приказал своим людям командир. - Обо всем немедленно докладывать мне.

Алебардщики рассредоточились по комнатам. Было видно, что у них уже есть немалый опыт в обыске домов. Но Алиса этого не замечала. Она сидела на стуле в гостиной и горько плакала. Только сейчас до нее полностью дошел смысл слов "он умер". И чем яснее она представляла себе это, тем сильнее лились ее слезы. Командир подошел к девочке и, грубо взяв ее за плечи, повернул лицом к себе.

- Хватит плакать, - проговорил он. - Расскажи об отце.

От горя девочка уже ничего не соображала. Слезы лились ручьем, и девочка не могла вымолвить не слово. Видя, что его слова не доходят до понимания этой убитой горем девочки, он встал и крикнул:

- Робин!

На зов пришел моложавый парень с приятными чертами лица. В нем чувствовалась какая-то доброта и ранимость, так не сочетающиеся с суровой военной службой.

- Слушаюсь, сэр, - отрапортовал вошедший солдат.

- Допроси девочку, - скомандовал командир, и сел немного поодаль, чтобы все слышать, но не мешать процессу. Этот человек был отнюдь не глупцом и знал, что своей манерой общения ничего от дочери предателя не добьется, пока она в таком состоянии. А времени ждать, чтобы она успокоилась, у него не было. Зато Робин, обладая сентиментальностью характера, отлично умел находить нужные слова в таких ситуациях. И хоть все над ним за это посмеивались, временами он был просто незаменим. Робин медленно подошел к Алисе и нежно потрепал ее по головке своей мозолистой рукой. Совсем как Кэрн, выходя несколько дней назад из этого дома.

- Ну, полно вам плакать, сударыня, - ласковым, почти отеческим голосом обратился алебардщик к убитой горем девочке. - Слезами ничего уже не исправить. Вы должны быть сильной, чтобы помочь своему отцу. Сам он умер, но имя и честь его еще можно спасти. Расскажите о нем, или он так и останется предателем королевства в глазах всего мира.

Как ни странно, но нежность и вместе с тем настойчивость в голосе Робина возымели действие. Девочка немного начала успокаиваться и начала сквозь слезы рассказывать:

- Папа не мог быть изменником. Он всегда был за справедливость. Это ошибка.

Она снова заплакала, но мужчина ласково удержал ее маленькую головку, не дав отвернуться и снова уйти в свои мысли.

- И ничего странного вы в последние дни не заметили? - продолжал спрашивать Робин.

- В последнюю неделю он был словно сам не свой. Он почти ничего не ел и ничего мне не рассказывал. Я должна была что-то сделать. Я должна была догадаться, что что-то происходит.

- Не вините себя. Вы не могли знать.

- Нет, вы не понимаете, я могла догадаться. Три дня назад он ушел поздно ночью, а вернулся с арбалетной стрелой в плече. Я должна была...

Она снова заплакала, и на этот раз даже Робин не смог ее удержать от слез. Но он уже понял, что от девочки больше ничего не добиться. Командир взирал на эту сцену со стороны, и не вмешивался. В разговорах Алисы, в слезах и поведении была такая искренность, что страж закона даже и не думал сомневаться. Но он знал, что суд может решить дело совсем не в пользу девочки, и, почему-то, ему стало ее очень жалко. Робин сочувственно гладил девочку по голове, но она словно и не замечала этого знака внимания. Она вообще уже ничего не замечала. Ни ободряющих слов, ни бесконечной беготни рыщущих по дому алебардщиков, ни шума переворачиваемых вверх дном вещей. Наконец один солдат подошел к командиру с письмом в руках.

- Посмотрите, сэр. Это я нашел в комнате наверху. Письмо адресовано графу Стеттеру.

Командир взял конверт, аккуратно вытащил сокрытое в нем письмо и углубился в чтение. По мере того, как он читал, его лицо приобретало ожесточенное выражение.

- Ты знала об этом письме? - Спросил он, подходя к девочке. Но та не отвечала и лишь тихонько всхлипывала. Командир рванул ее за плечо и почти криком повторил свой вопрос:

- Ты знала про это письмо?!

Девочка словно очнулась от оцепенения, посмотрела на конверт и сказала:

- Нет, это не наше. Нам никто писем не писал.

- Это письмо Стеттеру! Как оно оказалось у твоего отца? Отвечай!

Звенящая в голосе командира угроза испугала девочку. Она внимательнее посмотрела на конверт, и вспомнила, что уже его видела. Она подробно рассказала, при каких обстоятельствах это письмо попало ей на глаза, и как она с другим мальчиком случайно его вскрыла.

- Сэр, за вскрытое письмо такой важности посыльного могут повесить, - сказал Робин. - Скорее всего, посыльный просто струсил и не донес его до Стеттера.

- Как это письмо попало к твоему отцу, - медленно, выделяя каждое слово, спросил у девочки командир.