Нарушенные клятвы

Я внешне спокойна, а внутри в панике. Я не хочу, чтобы Лео обнаружил Ника в моей постели. Не хочу, чтобы у него были какие-либо надежды на то, что у нас с его отцом будут такие отношения.

— Моя мама забыла о бранче. Когда тебе за семьдесят бранч начинается в девять утра, — Джун закатывает глаза. — Я звонила, но ты не ответила. Все… в порядке?

— Ага! — Я затягиваю узел халата и провожу рукой по волосам.

Я слежу за взглядом Джун и смотрю на галстук, лежащий на столе.

— Что-то случилось с… — Она произносит одними губами «Майкл», хотя мальчики ничего не замечают, оба смотрят на игрушку, которую Эй Джей держит в руках.

— Нет. Он просто проводил меня…

Я чувствую присутствие Ника за секунду до того, как Лео кричит:

— Папа!

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как он бежит к Нику.

В голосе Лео больше волнения, чем я слышала от него за те несколько недель, что мы в Филадельфии.

У меня что-то разрывается в самом центре груди, когда я смотрю, как Лео обнимает Ника, отстраняясь только для того, чтобы сказать:

— Эй-Джей, это мой папа.

Гордость наполняет голос Лео, когда он представляет Ника своему лучшему другу. Трещина расширяется, наполняясь душераздирающим осознанием того, что Ник всегда сможет предложить Лео то, чего не могу я, — себя.

Я могу дать Лео все, чего у меня никогда не было — безусловную любовь матери, безопасность, поддержку, надежный дом, — но я никогда не смогу заполнить пустоту в его жизни в виде отца. Особенно теперь, когда он знает, кто его папа.

Джун смотрит на Ника. По крайней мере, он одет во вчерашнюю одежду, но она почти не скрывает его впечатляющего телосложения. Его темные волосы растрепаны, а щетина покрывает острый подбородок. Он выглядит как парень, которого девушки видят в своих сокровенных мечтах.

— Приятно познакомиться, Эй-Джей, — говорит Ник, наклоняясь, чтобы пожать мальчику руку. Звук его глубокого голоса будоражит что-то в моем животе. Пробуждает воспоминания о том, как он говорил другие вещи. Ник встает и протягивает руку Джун.

— Я Ник. Приятно познакомиться с вами.

— Джун, — говорит она. — Я тоже очень рада с вами познакомиться.

Как только с представлениями покончено, воцаряется тишина.

— Как долго ты с нами будешь, папа?

Ник взъерошивает волосы Лео, одаривая его нежной улыбкой.

— Я должен уехать сегодня вечером, приятель.

Я почти уверена, что на моем лице такое же разочарованное выражение, как и у Лео.

— Мы проведем весь день вместе, хорошо?

Лео кивает, с его лица исчезает грусть.

— Ты поведешь самолёт?

Ник ухмыляется.

— Не в этот раз. Я, наверное, немного посплю.

Мои щеки горят, а между ног покалывает. Лео ничего не замечает. Я не слежу за реакцией Джун. Я даже не уверена, что Ник имел в виду именно это. Его график сна в лучшем случае кажется бессистемным. Может быть, я проецирую то, что сегодня была лучшая ночь с тех пор, как уехала из России, секс-марафон сделал свое дело.

— Ну, нам пора, — говорит Джун. — Давайте, ребята, проведите время как семья.

Я улыбаюсь ей, понимая, как звучат эти два слова. Что-то такое простое и такое значимое.

— Спасибо, Джун.

— В любое время. — Она улыбается Нику, а затем бросает на меня многозначительный взгляд, который я не успеваю распознать, пока за ней и Эй-Джеем не закрывается входная дверь.

— Почему ты здесь так рано? — Спрашивает Лео Ника, когда они идут на кухню.

Я задерживаю дыхание и плотнее запахиваю халат, прекрасно осознавая, что под махровой тканью на мне ничего нет.

— Я приехал из Нью-Йорка. Я думал, ты будешь дома, и я смогу поздороваться с тобой и твоей мамой. Когда она сказала, что ты на ночевке, я решил подождать, пока ты не вернешься.

— Ты был в Нью-Йорке?

— Ага. Хочешь позавтракать?

— Конечно. — Лео забирается на один из табуретов, наблюдая, как Ник начинает рыться в одном из ящиков и появляется со сковородкой. — Что ты делал в Нью-Йорке?

— Я недавно купил там здание.

— Правда?

— Ага. — Ник достает из холодильника упаковку яиц, чувствуя себя на кухне как дома.

— Как же так?

— Это инвестиция. Недвижимость имеет тенденцию сохранять свою стоимость. Платишь много денег вперед, чтобы купить недвижимость, а затем со временем возвращаете все это обратно и даже больше.

— Сколько оно стоило?

— Лео, — упрекаю я. — Невежливо спрашивать.

Он опускает голову.

— Извини.

— Тебе не нужно извиняться. Просто помни, иногда люди обижаются, когда ты спрашиваешь их, сколько они потратили денег. От них зависит, решат ли они рассказать или нет.

Лео кивает.

— Я пойду переоденусь. Ты можешь помочь своему отцу с завтраком?

Еще один кивок. Некоторая взволнованность, с которой он так непринужденно общается с Ником, исчезла, как только я заговорила, и я задаюсь вопросом, неужели это та роль, которую мне суждено играть вечно.

Ник всегда будет крутым родителем, который появляется на своем частном самолете с рассказами о местах, где Лео никогда не был. Я буду тем, кто следит за тем, чтобы он ложился спать, напоминает ему о домашнем задании и записывает на прием к стоматологу.