Нарушенные клятвы

Идеальный день с горьким привкусом реальности. Потому что подобные прогулки с моим сыном в будущем будут редкостью. Время, проведенное с ним, — исключение, а не норма.

Я пропустил восемь лет и не знал каково это — скучать по нему. Понятия не имел о существовании Лео. Теперь, когда я знаю, в моем мозгу появились часы, постоянно отслеживающие все дни, когда мы в разлуке.

Я представляю себе не только наихудшие сценарии. Я понимаю, что тоже упущу счастливые моменты. Я не поеду на ярмарку штата, о которой Лео говорил пол-утра. Он планирует сделать свой проект о Канзасе просто потому, что его учитель сказал, что это самый скучный штат. Это именно то, что я бы сделал в детстве, и это вызывает странную смесь гордости и ностальгии.

Лайла пытается обеспечить Лео самое лучшее детство, и я уважаю ее за это.

Я знаю, что частично это вызвано отсутствием счастливого детства у нее самой, но это благородное намерение, каким бы ни был стимул. К которому я вряд ли могу придраться.

Я чертовски уверен, что не могу поспорить с тем фактом, что мафия — не лучшая среда для ребенка.

Но мне трудно игнорировать боль в груди каждый раз, когда Лео упоминает что-то, что я пропустил.

Мы проводим утро в зоопарке. Очевидно, что одержимость Лео животными выходит далеко за рамки собак. Он выбалтывает случайные факты о каждом животном, мимо которого мы проходим, — от гиппопотамов до питонов. Строит сочувственные гримасы скучающим жирафам и льву, который лениво растянулся в чахлой траве, не обращая внимания на призывы толпы встать.

Лео выглядит потрясенным такой бессердечностью. Я не могу не думать о своем отце, чье представление о сочувствии к любому живому существу сводилось к выстрелу из «Глока» ему в лоб.

Ранее я говорила Лео, что хотел бы, чтобы мой отец был жив, но я не уверен, что это правда. Пахан никогда не был той зоной ответственности, которую я хотел. Как ни странно, я знаю, что всегда был фаворитом отца на этой должности. Вот почему он позволил мне уехать в Штаты, надеясь, что я вернусь и продвинусь по службе. Дергал за ниточки из-за кулис, как всегда.

После зоопарка я веду Лео на ланч в стейк-хаус. Несмотря на то, что сегодня суббота, здесь полно людей в костюмах, они выбирают салаты и ведут вежливую светскую беседу. Наша официантка — молодая блондинка и чрезмерно внимательная.

Лео спрашивает, почему она все время останавливается у нашего столика, и мне приходится подавить рвущееся наружу фырканье.

Дети прямолинейны. Это освежает — слышать нефильтрованные мысли. Большинство людей рядом со мной боятся высказать то, что они думают. Лео не испытывает подобных угрызений совести, и это приносит облегчение.

Я знаю, что могу быть пугающим. Я знаю, что мой отец пытался запугать меня.

Честно говоря, я в восторге от всего, что связано с воспитанием детей. Здесь нет плана, которому можно следовать, или руководства, которое можно прочитать о том, как воспитывать сына, с которым я только что познакомился, одновременно совмещая свои обязанности главы крупной преступной организации. Но я думаю, что Лео говорит то, что он думает, находясь рядом со мной, — это хорошее начало.

После обеда мы идем в музей естественной истории. Лео так же очарован комнатой бабочек и динозаврами, как и зоопарком. К тому времени, как мы покидаем музей, уже смеркается. Солнце быстро садится, приглушая естественный свет. Когда мы идем к моей взятой напрокат машине, загораются уличные фонари, отбрасывая тени.

Лео сжимает в руках книгу и футболку, которые он выбрал в сувенирном магазине, восхищаясь выставкой про океан, которая была нашей последней остановкой, когда у меня в кармане жужжит телефон.

Я дал ему прозвенеть дважды, оттягивая неизбежное. Я писал Лайле в течение дня, зная, что она будет беспокоиться о Лео. Она отвечала на каждое сообщение почти мгновенно, просто ставя лайк в знак благодарности. Либо она не хотела мешать мне проводить время с Лео, задавая вопросы, либо не знала, что сказать.

Тот, кто звонит мне, знает, что я просил не беспокоить. Если они звонят из Москвы, то там сейчас глубокая ночь. Это срочно, и это приведет к тому, что мыльный пузырь, в котором я жил сегодня, лопнет, и я не смог провести целый день со своим сыном, не беспокоясь ни о чем другом.

Я открываю дверь, чтобы Лео мог забраться в машину — на заднее сиденье, потому что в этой машине оно есть, — и отвечаю на звонок.

Отвечу, но ничего не скажу.

Я немного колеблюсь, прежде чем Тарас, один из моих bratoks, заговарил.

— Только что звонил Никитин. СКП планирует совершить налет на склад на Савеловской.

Я сжимаю переносицу.

— Черт. Когда?

Он не знал подробностей. Только общую информацию. Захаров сказал, что после инцидента в Текстильщиках ходят слухи. Полагаю, в здании должен быть неисправный газопровод, чтобы действительно взорваться таким образом.