Нарвское шоссе-2

  Максим скомандовал нашему подносчику патронов Седых, чтобы он сбегал за санинструктором.Тот дунул в траншею, а мне аж дурно стало -такая слабость накатила, что я откинулся на стенку дзота и ощутил опасность, что сейчас по ней съеду на пол. Прибыл наш ротный санинструктор Борис Красногородцев, на меня взглянул, сочувственно хмыкнул и пощупал лоб. Жар и его испугал. Поставили мне термометр, и Седых с Борисом следили, чтобы я градусник не выронил, потому как новый дадут нескоро. Пяток минут мне показались годом. Тридцать девять! Ешкин кот и его кошка! У Бориса в его сумке нашлось что-то такое горькое, я эту пилюлю проглотил, и меня отвели в блиндаж. Температура не падала несколько часов, меня всего трясло, уже не от холода, а от жара, пока все не кончилось- за каких-то полчаса я буквально истек потом, но жар спал. После чего я попробовал встать и ощутил себя юным котенком, что выбрался из коробки с мамой-кошкой и пошел по полу куда-то, спотыкаясь и шатаясь. Ноги были прямо как не свои. Я себя так паршиво чувствующим и не помню, когда так гадко было. Пожалуй, после контузии у дота и то получше было. Мне еще дали пилюлю, и я ею даже не подавился, хотя и чуть это не случилось. Потом постепенно отошел и два дня чувствовал себя относительно неплохо, а потом опять все повторилось. Жар, озноб, на мир глядишь, как через желтое стекло и все такое прочее. Борис глубокомысленно сказал, что это малярия. А, может, и желтуха. В общем, надо меня к врачу, потому как и то, и другое-это не для него задачи. Так что я лежал, слушал болтовню Бориса и ждал прихода батальонного фельдшера. Пока наш санинструктор рассказывал, что он родом из Красногородска на Псковщине, и что про его родину говорят, что там город красный, река-синяя, а все жители черного рака боятся, мне стало еще хуже, потому я из-за жара совсем свалился и даже слышал все через раз. Вроде как доносилось, что раз глаза у меня пожелтели, то это скорее желтуха, чем малярия. Под этот научный диспут я и окончательно вырубился. В итоге я оказался в городе Воронеже, сначала в инфекционном отделении, а потом в обычном. Желтухи у меня не нашли, но малярия таки присутствовала, да еще какая-то упорная, плохо поддающаяся лечению.В чем именно ее упорность заключалась -я не знаю, но запомнил, что когда меня стали кормить акрихином (та еще гадость), у меня развилось состояние, похожее на то, как если бы я пару бутылок пива залпом выпил. Не знаю, что испугало сестричку в этом, но она дежурного врача позвала, и они мною занялись. Потом это не повторялось, но с тех пор меня спрашивали, не чувствую ли я похожего, когда очередной раз акрихин давали. В итоге сожрал три его курса, раз -неделю и два раза по пять дней, а между курсами -трехдневные интервалы. Я что-то слышал, что при лечении малярии старыми препаратами можно было и оглохнуть, но меня это миновало, хотя кожа стала желтой. Но лечащий врач сказал, чтобы я не боялся-это бывает часто и само пройдет.Ладно, походим и так. __________________

  И походил бы, да пришлось эвакуироваться- в последних числах июня немцы начали наступления и вышли вскорости к городу. Сначала нас убрали в поселок со странным названием-не то Хава, не то Халва, а попозже в некрупный городок или поселок Анна.Там война оказалась от нас в сотне километров, и даже грохот орудий не доносился. А бои уже шли за сам Воронеж.

  Судя по тому, что рассказывали свежепоступившие раненые, немцы быстро дошли до города и заняли его западную часть, что лежит на правом берегу тамошней реки. Левобережная часть осталась пока за нами, правда, заречная эта часть была куда скромнее размерами. Правый берег реки здесь выше, поэтому с него немцы видели противоположный и артиллерией громили незанятую ими часть города.

  Про состояние отступивших частей народ говорил, что десяток дней отступления обошлись дорого.и без окружения не обошлось.Так что по левому берегу опять 'тонкая красная линия'. Как-то все знакомо получается, не ждет ли меня плавание через реку и что-то из уже пережитого?

  Поскольку в защите города я не отметился, то может случиться его взятие. Я пытался спрашивать насчет речки, но народ много не рассказал.Они даже название ее не знали. Как оказалось, это не Дон, как думали некоторые, а река Воронеж.