Нас будет трое

Я стряхнула с себя его тяжелые, ставшие вдруг деревянными руки. Отошла в сторону, безразлично взглянула на улицу…

– Сейчас уже поздно куда-то ехать. Но утром…

– Злата, выслушай…

Я выбросила вперед руку в останавливающем жесте.

– Знаешь, что я поняла сейчас, Валера? Что мне, в сущности, уже неважно, что ты скажешь. Даже если это будет правдой, даже если это все имеет какое-то объяснение… Я поняла простую вещь: я теперь всегда буду тебя подозревать. Я уже никогда не смогу тебе верить. Даже в самых безобидных ситуациях просто не сумею не думать о самом худшем…

– Злата…

– Мы не сможем так дальше жить. Ничего уже не будет… как раньше.

Он молчал, словно растеряв вмиг все слова, все силы. Я ощутила, как по моим ногам пробежал поток холода и осознала кое-что еще, самое важное: жизнь на этом не заканчивалась. Мне было ради кого и чего продолжать дышать. И ему – моему красивому, лживому мужу – тоже. Только теперь… по отдельности.

Развернувшись, я пошла обратно, к лифту, чутко ощущая, что Валера следует за мной, как тень. Мы в молчании поднялись наверх, вошли в квартиру… и вот тогда он попытался снова: схватил меня за руки, требовательно сжал, побуждая посмотреть ему в глаза…

– Злата, если ты подумала, что Лена – мать Миши, то это не так. Я просто помог ей…

Я резко вскинула голову. Усмехнулась, и, заранее понимая, что не получу ответа, спросила:

– А кто его мать?

– Злата, это неважно. Кто бы она ни была – меня с ней ничего не связывает…

– Считай, что со мной отныне – тоже.

Я дернулась, пытаясь вырваться из его захвата, но он держал крепко.

– Я без тебя не смогу. Всегда это знал, а когда ты ушла… понял, что ничего без тебя не хочу. Жить не хочу…

– Неужели? – рассмеялась в ответ издевательски. – Да ты даже не вспомнил обо мне, пока тебе не понадобилась помощь! Не позвонил, не написал, не спросил где я…

– Я знал, где ты. Не хотел тебя беспокоить, поэтому звонил Даше, интересовался…

– Хватит, – почти простонала, не в силах больше это слушать. – У тебя есть сын и ты ему нужен…

– Ему ты нужна…

– Я ему – чужая. И тебе, видимо, тоже. Раз ты так и не посчитал нужным честно мне обо всем рассказать…

– Я рассказал, что сам знал…

– Ложь! И мы оба с тобой это понимаем. Не продолжай, не оскорбляй этим враньем ни себя, ни меня…

Я буквально слышала, как в его голове хаотично метаются мысли. Как он отчаянно ищет среди нагромождения своей лжи правильные слова…

– Не старайся, – покачала головой. – Ты не ту выбрал, чтобы твои нелепые оправдания сработали.

Его пальцы наконец беспомощно разжались. Он неуверенно, медленно качнул головой, как пьяный или тяжело раненный человек…

– Я верил, что мы это преодолеем… но ты решила… вот так. Раз – и все! Словно то, что у нас было – ничего не стоило, ничего не значило…

– Все, что у нас было, ты обесценил сам. Своей изменой, своими поступками, своей лживостью…

Он с шумом выдохнул. Оперся на стену, коротко обронил:

– Ложись спать…

И в этот момент пропасть между нами незримо выросла. И я впервые не знала, что с этим делать… и надо ли что-то предпринимать вообще…

– Мне нужно побыть одной. Нужно подумать, как со всем этим дальше жить…

Он не ответил. И его равнодушие поразительно сильно ранило в то место, где недавно не чувствовала ничего, кроме огромного куска льда…

Глава 14

Блаженное, желанное забытье никак не наступало.

Бессонными, воспаленно-сухими глазами я смотрела в потолок. Мысленно проигрывала в голове все увиденное, злилась на себя за то, что не могу об этом не думать…

О муже, о Мише, о Лене…

Чего она так испугалась, почему сбежала, едва меня заметив? Что он ей передал, почему не хотел об этом говорить? Впрочем, я ведь и не спрашивала его насчет этих вещей. Но с каких пор ради того, чтобы узнать что-то о своем муже мне стало необходимо устраивать допрос?..

Я перебирала в воспаленном сознании варианты, которыми можно было хоть что-то объяснить, словно распутывала разноцветные ниточки, сплетшиеся в один пестрый клубок. И в конце концов пришла только к одному выводу: мне вообще не стоило ломать над этим голову. Почему я вынуждена искать ответы в этих недосказанностях, когда все они были у Валеры, но он просто не считал нужным посвящать меня в свои дела, объяснять мне свои поступки, оправдывать свое предательство?..

Я сама упорно искала ему оправдания, муж же этим был не особенно-то и озабочен. Он сам воздвиг между нами ту стену, которая сейчас незримо на меня давила. Сам обращался со мной так, словно мы были чужими, а не прожили вместе полжизни. И мне стоило перестать мучить себя бесконечными мыслями и вопросами: Валера этого попросту не заслужил.

Единственное, что я знала сейчас наверняка, это то, что мне просто необходимо уйти. Что ничего не изменится, если я так и буду чего-то ждать от мужа в надежде на чудо, терпеть его ложь, его скрытность и мчаться по первому зову, как только он позовет.