Нас будет трое

– В чем дело? Нам с тобой нужно померить новые вещи. В этом нет ничего страшного.

Миша нервно сглотнул, глядя на него расширившимися от непонятного страха глазами.

Ситуация снова выходила из-под контроля. Он пытался мыслить трезво. Отчаянно соображал, как успокоить ребенка…

Блеск браслета на Мишиной руке показался настоящим спасением.

Валера коснулся браслета пальцем, убежденно заговорил:

– Помнишь, она говорила, что тебе нужно переодеться? Мы должны слушаться… ее.

Он едва не произнес «маму». Но Злата не соглашалась стать его сыну матерью. Как бы им обоим с Мишей этого ни хотелось. Как бы ни было трудно отделить ее в своем сознании от себя, облекая в это размытое, безликое «она»…

Но Миша все понял. Покорно стянул сам с себя свитер и Валера тут же замер от ужаса: на спине его красовался странный продолговатый шрам…

Он попытался это проглотить. Сделал вид, что не заметил ничего особенного, чтобы не смущать сына. Но в голове бешено роились новые вопросы…

Как она это допустила?..

Получасом спустя они наконец покинули магазин с пакетами, полными новой одежды. И хотя Миша был облачен во все новенькое, он отчего-то бережно сложил старое барахло и забрал его с собой тоже…

Ужинали блюдами, заказанными через службу доставки. Когда Миша лег спать, Валера зашел к себе в спальню и с тоской посмотрел на телефон.

На нем были кучи звонков и сообщений, но самого главного по-прежнему не было.

Он знал, что все зря. Знал, что она не услышит и даже не просмотрит его сообщение. И все же зашел в их переписку, усеянную его безответными посланиями и нажал на значок микрофона…

– Привет…

Первое слово далось тяжелее всего. Глупое, короткое «привет», неспособное передать и доли того, что он сейчас чувствовал.

Он сглотнул, прочистил горло и заговорил снова.

– Понимаю, что ты не хочешь меня слышать… знаю, что даже не включишь это голосовое сообщение…

Вздох. Говорить было так трудно… но молчать – еще сложнее.

– Мы с Мишей сегодня ездили в магазин и купили много всякой одежды, – продолжил он, стараясь, чтобы голос звучал обыденно, но ничего не выходило. Каждое произнесенное слово, даже самое простое, короткое и пустое, кричало, как ему казалось, о его отчаянии. О тоске. О том, как ему нужно…

– Мне так хочется слышать тебя сейчас, – наконец признался сдавленно, сдаваясь и открывая собственную слабость. – Так хочется говорить с тобой… Пусть ты меня не слышишь. Но я… когда говорю, чувствую будто ты становишься хоть немного ближе… мне без тебя так трудно, родная… так невыносимо…

Он замолчал и едва не нажал на кнопку, стирающую сообщение, осознав, какой бессвязной становится его речь. Да и что толку в этих словах? Все слова мира, собранные вместе, не могли передать его боли… не могли убедить ее вернуться.

– Я просто хотел, чтобы ты знала… я скучаю. И Миша тоже. А еще… что я тебя жду. Но не смогу так вечно. Не смогу смириться, что мы с тобой – отдельно… Не смогу так жить… даже если тебе без меня лучше… я не смогу оставаться в стороне долго…

Он быстро, порывисто нажал «отправить» и отбросил телефон в сторону.

И уже не видел, что именно в этот момент напротив его сообщения загорелись две голубые галочки…

Прочитано.

Глава 20

– Тебе помочь?

Валера подошел к сыну, когда тот уже приоткрыл дверь ванной комнаты. Ребенок удивленно обернулся, услышав его вопрос, и он мысленно обругал себя последними словами. За прошедшие несколько дней был озабочен только тем, чтобы Миша был сыт и почти не заботился ни о чем ином в отношении сына. Да Миша, казалось, и не нуждался в этом, будучи не по годам самостоятельным. Как странно… этим он тоже напоминал Валере его самого.

Сын совсем не доставлял хлопот, скорее даже наоборот. Он мылся всегда сам и делал это тихо, как мышка. Много читал. Не отвлекал его и не шумел. И достаточно часто Валера замечал, что посуда, которую он не успел вымыть накануне, на следующий день уже оказывалась чиста.

И только теперь он понимал, как все это… подозрительно. Нет, он прекрасно знал, что значит быть самостоятельным с очень малых лет. И поэтому совсем не желал ничего подобного для кого-то другого. Особенно – для своего сына.

Вдобавок, он все больше осознавал, насколько оказался неготовым к этому внезапному отцовству. Насколько был эгоистично погружен в собственные проблемы и страдания, что почти и не замечал ничего вокруг себя. Ему совершенно не приходили на ум самые очевидные вещи, вроде того, чтобы купить ребенку новую одежду, детское кресло в машину, помочь принять ванну… Все то, о чем наверняка подумала бы Злата.

И он, что еще хуже, совершенно не понимал, как общаться с сыном. Они походили сейчас на двух одичавших животных, запертых в одной клетке и не знающих, как нащупать точки соприкосновения…

Он ощутил на себе вопросительный взгляд Миши. Не сразу, но вспомнил, о чем спрашивал его несколько секунд тому назад.

– Помочь помыться? – уточнил он, кивая в сторону ванны.

Миша тут же замотал головой, прижал к себе новое махровое полотенце, словно желая таким образом защититься…

И Валера отступил. Отступил, не зная, как сблизиться с сыном и при этом его не напугать.