Нас не догонишь…

         Проблемы накатывали, как снежный ком, единственное радовало, что нас не доставали с этим общественным стадом, хотя и с ним пришлось немало повозиться. Половина, если не больше, овец ждали потомство, и надо же было такому случиться, что именно в нашу отработку все они решили стать очередной раз матерями. Пятнадцать ягнят гоняли сейчас по пастбищу, показывая отменное здоровье и аппетит, и никто не узнает, сколько молока, манны и собственных сил пришлось потратить на ручное вскармливание этих забавных животин. Заряженное молоко шло вёдрами, от чего я уже с утра был в магическом плане выжат, как лимон. И восстанавливался только ближе к вечеру, запас из кулона старался не использовать, держа его в качестве страховки и неприкосновенного запаса на случай нападения, или ещё чего.

         На огороде всё шло в рост, уж чего-чего, а манны, сил и полива я не жалел, но и результат был налицо. Капуста без червинки, овощи, как на подбор, и даже кусты растения, вроде сирени, которые не стали выкорчёвывать, росли буйно, радуя взор обилием разноцветных цветов и букетом сладких запахов. На цветы откуда-то из-за озера прилетали кучи пчёл, отчего Хэрн только вздыхал, мечтая заняться ещё и добычей мёда, но такая перспектива меня что-то не радовала. Я не умею работать с пчёлами, и честно сказать, боюсь до дрожи этих милых насекомых, умеющих вырабатывать такой нужный, полезный, а главное, очень вкусный продукт. Но если Хэрн что-то вбил себе в голову, то своего добьется и меня не спросит. Знаем, плавали.

         Мои походы в село заканчивались всегда одинаково – побоищами, по-другому и не скажешь. Вся малышня от семи до четырнадцати, где только видела меня, задирали, старалась хорошенько надавать по ушам, что, надо отдать им должное, получалось у некоторых, довольно неплохо. Старшие ребята, наторевшие в местных боях без правил, отрабатывали на мне свои умения, и часто копируя их движения, запоминая приёмы, уже через декаду я отлично держался на кулачках даже против самых сильных ребят. В последнее время, я уже не хватался за посох, если ребятня набрасывалась на меня гурьбой. Против троих сильных ребят я ещё держался. Сил, сноровки, реакции, и злости хватало на всех, но если начинали впрягаться в наши игры ребята постарше, то уже шёл в ход шест. На шестах я мог удерживать нападения не менее десяти взрослых ребят, все-таки бои с канном меня очень многому научили, а теперь у меня проходило, что-то вреде практики, а заодно и зачёты. Учился я очень быстро и уже на следующий день ловил противников на те же приёмы и удары, что перед этим ловился сам.

         Магией во время стычек я теперь почти не пользовался, единственно, невидимый Щит Вала постоянно висел перед моим лицом, всё время, пока я находился в селе. Я к нему так привык, и он так просто у меня стал получаться, что я уже иногда и забывал его снимать, обнаруживая его установленным у себя уже только вечером перед отбоем.

         На посещение села обычно уходили только утренние часы. Сразу после дойки Бурёнки и работы по хозяйству, мы вместе с Хэрном, покидали наш ночной лагерь, расположенный на пастбище общественного стада. Я уходил в деревню, а Хэрн приучился по утрам выдвигаться с мешком на спине в сторону разведанного месторождения угля и каждый день до обеда притаскивал полностью набитый чёрными камнями мешок. Запасы топлива росли, а Хэрн, не отдыхая, хватался за другую работу. Днём – это лодка, расчистка прилегающей территории, установка оборудования и инструмента в будущей мастерской и кузне, подготовка строения к установке окон, ремонту кровли, ворот и межкомнатных дверей. А где-то через декаду после начала отработки, Хэрн решил обследовать подвалы.

         Руины зданий мы практически полностью уже разгребли. Нужный строительный материал, в виде сохранившейся черепицы, камней и брусков перекрытий, аккуратно складывали в стопки перед воротами на каменной площади, перед наполненным водой фонтаном, а горы мусора уже вытащены на носилках и тележках. Песок и крошка от камней пошли на посыпку дороги, остатки дерева шли в качестве дров, а останки защитников нападавших и жертв войны, с почестями и последующим молебном захоронены на склонах холма, где возвышались развалины храма. А вот туда мы с Хэрном до сих пор так и не наведались.