Нас не спасут весна и крепкие напитки (СИ)

В сумке сигареты. Заебись, а зажигалка? Где зажигалка? У меня нет зажигалки — жизнь кончена. Обидно. Хотя, может, я сделаю как эти… питекантропы? Мне нужны две палочки, чтобы сделать огонь. Я хочу поджечь к чёртовой матери этот мост, было бы весело. Человек ведь вечно может смотреть на то, как течёт вода, горит огонь и что-то ещё…

Перед глазами всё становится чётче и понятней, чем часами ранее, но не так, как бы хотелось. Мысли в голове путаются, их так много. Похоже, меня отпускает… вот чёрт. Не хочу думать, хочу курить.

Когда-то я так хотела поступить в колледж, найти новых друзей, учиться, стать хореографом… Но не получилось. Не судьба. Она, эта Судьба, наверное просто завистливая сучка, поэтому и делает мне подлянки. А ведь раньше, когда-то давно, мне было хорошо. У меня была нормальная жизнь. Эх, Судьба… За что? Фыркаю. Она просто такая же глупая, как и Мир. Они хорошая пара, если бы я им нравилась, возможно, всё было бы по-другому.

Я устала. Знаете, есть разная усталость: можно устать физически, вот если бы вас четыре часа подряд гоняла тренер Сильвестр, заставляя раз за разом повторять движения танца, а можно устать морально. А разница в чём? В том, что при физической усталости - хочешь, но не можешь, а при моральной наоборот - можешь, но не хочешь…

А я что? Я не могу, не хочу и не буду…как-то печально получается. Мне холодно, и губы потрескались, у меня кашель… Сейчас мне нужна мама, так нужна. Я не заметила, как слёзы потекли по моим щекам, а в груди такое чувство…

Обидно, больно и безразлично. Мне совсем всё равно, что будет дальше…

Похожее я чувствовала, когда мама и папа отвернулись от меня, точнее от меня-лесбиянки. Почему я думала, что они нормально воспримут мой каминг-аут? Ведь то, кого я хочу любить, не меняет меня… Я хотела быть честна с ними, с собой, с миром. Но теперь это не важно. Сейчас мне всё равно кто я, лесбиянка, натуралка или би, то, что имело значение месяцами ранее, вытрахали из меня. Женщины, мужчины, опять женщины… они все приносили пустоту в мою душу. А потом появились наркотики, и теперь у нас с ними серьёзные отношения, я бы сказала даже роман. Служебный роман. Так кто я? Лесбиянка, натуралка, би? Я — никто.

Мама. Папа. Возьмите меня обратно, верните меня, найдите меня, и я буду кем угодно. Заварите мне чай, налейте кипяток в чашку, у меня просто сильно руки трясутся, боюсь разлить. Не злитесь на меня, я больше не буду. Если хотите, опять стану маленькой девочкой? Мне даже ничего делать не нужно, я и так всегда была такой. А в груди такое чувство…

Похожее я чувствовала, когда меня выворачивало от каких-то таблеток, которые мне дал Джефф, чтобы танцевала я лучше, чтобы веселее была. «Никому не нравятся грустные куколки», - сказал он тогда, сутенёр хренов…

- Нравятся, понимаешь? Нравятся и грустные, Джефф, - говорю я в пустоту, в надежде на то, что он услышит мой хриплый шёпот, где-бы он ни был.

Есть такие, которым нравятся, ведь хотели даже с размазанной от слёз косметикой и в рваной одежде, рядом с заправкой, возле кирпичной стенки… Мерзко, грязно, больно. Как это может нравиться? Как может нравиться унижать, топтать, выбрасывать, рвать…

Я только стриптизёрша, но чувствую себя настоящей шлюхой. Но я ведь не виновата, что Судьба поставила меня раком перед Миром. Извращенцы. Я расхохоталась. А может, ну его к чёрту? Я ведь не просто оказалась на этом мосту. Может я настолько надоела им, что они сами привели меня сюда?

Я над пропастью…

Тело покрылось мурашками — адреналин в крови побежал по венам и артериям. Это ведь не хуже наркотиков. Мысли о возможном прыжке с моста полностью заполнили мою голову и тело… Я дрожала в предвкушении удовольствия. Прыжок и всё. Конец, финиш, титры…Больше никаких наркотиков, танцев, пьяных и обкуренных лиц. Никакой Судьбы… Мира…

С каждой новой мыслью, эта затея казалась мне желанней и желанней. Адреналин пьянил меня, я стала возбуждаться, и мне стало теплей. Тепло… наконец-то я его чувствую. Меня уже не тошнило, не мутило, не хотелось курить. Восхитительно. Я уже перелезла за парапет, в лицо дул холодный апрельский воздух. Я даже могу помечтать, что я сейчас Роза, а мост — это Титаник. Волшебно.

Но вдруг, кто-то прервал мои грёзы и обхватил за талию. Неужто Джейк? Я тихо хихикнула, бывают же глюки. Я даже не подозревала, что меня до сих пор так сильно шторит. Но когда «мой глюк» начал говорить и потащил меня назад, я слегка смутилась. Это сон?

Передо мной стояла красивая брюнетка с перепуганными, тёплыми карими глазами. Тепло… Я чувствовала через одежду, как от её тела исходило тепло. Живая, настоящая, теплая… Эта молодая женщина коснулась своими обжигающе горячими пальцами моего лица, поправила шапку и волосы. Она сделала это с такой заботой, что я сразу вспомнила маму. Видно, она пришла в себя, и теперь в её взгляде, кроме того-самого испуга, читалось ещё и недовольство.