Нас невозможно убить (СИ)

Аня: «У него была остановка сердца. Врачи сказали без операции он не проживет и пары суток».

— Я согласна, — произношу на одном дыхании, понимая, что выбора у меня нет совсем. А эта воронка начинает меня все сильнее и сильнее затягивать. Всё ради тебя, Андрюша! Ради тебя…

14

На, кажется, надрезанном канате

Я — маленький плясун.

Я — тень от чьей-то тени. Я — лунатик

Двух тёмных лун.

М. Цветаева

Что творится в голове у тех, кто предлагает такое? А ещё хуже, видимо, у тех, кто соглашается. Что я упустила? Что пошло не так? Где я так нагрешила?

Лёжа в огромной постели гостевой комнаты в квартире Славы, я пыталась что-то понять.

Ночью всегда думается проще. Мысли любят перебивать сон, чтобы на утро человек выглядел уставшим и подавленным. Хотелось думать, что это просто такой слишком реалистичный кошмар, но он не собирался заканчиваться, сколько бы я себя не щипала. Особенно меня напрягало сообщение от папы: «Хороший выбор, дорогая!». Отвечать ничего не стала, чтобы вдруг не сорваться на родителя. Только ведь он не понимал, что благими намерениями обычно выстилают дорожку в ад, в котором я рискую оказаться в ближайшее время.

Успокаивает одно, Андрей уже летит в Германию. Только на этот раз я не с ним и не смогу вытащить его, не смогу появиться, когда он придет в себя. То, что придет, я верила всей своей душой, которая сейчас болела, но она была там, в том самолёте, который сейчас его транспортировал. Мне нужно было быть там, только теперь я связана обстоятельствами. Если я хочу, чтобы Разумовский смог встать на ноги, на сколько это было возможно, мне нужно было следовать правилам. Я осознанно заперла себя в клетке, не понимая, что выхода из нее нет, потому что в любой момент, если я вдруг совершу ошибку, Самойленко отзовет деньги. 

— Как спалось? — из постели я встала, когда услышала шум снизу. Время было раннее, а я так и не смогла уснуть, поэтому валяться не было никаких причин. Самойленко уже порхал на кухне в строгом костюме с чашкой кофе и планшетом, где была открыта страничка новостей. 

— Никак, — отозвалась я на совершенно дежурный вопрос. — Ты решил сразу обрадовать будущего тестя? 

— Он искренне счастлив за нас. Свадьба послезавтра, так что у тебя не много времени, чтобы выбрать платье. 

— Как? — опешила я. 

— Я не вижу смысла тянуть. Тем более, что у нас совсем другие обстоятельства. 

— Я сегодня домой собиралась, — всё ещё не могла прийти в себя от шока. 

— Не за чем. Всё необходимое можешь купить здесь, а твои вещи завтра привезут. Привыкай, обживайся!

Бред! Бред! Бред! Бред! Он явно шутит. Уезжая из дома, я не собиралась здесь надолго задерживаться. 

— Так нельзя. 

— Нам с тобой, милая, можно все! Так, я на работу, думаю, тебе теперь есть чем заняться. К обеду пришлю человека, который займется организацией свадьбы. Вечером поужинаем где-нибудь, — буднично отчитался Самойленко. А затем запечатлел поцелуй на моей щеке. Хотелось немедленно кинуться в ванную и вымыться, но я дождалась, пока он уйдет.

Нет, моя участь меня так не пугала, как то, что где-то далеко Андрей дожидается своей операции. Так как Аня сообщила, что врачи стабилизируют его состояние, проводят какие-то исследования, чтобы вдруг не остановилось сердце от такой нагрузки.

Расслабиться я смогла лишь в огромной теплой ванной, наполненной ароматной пушистой пеной. В баре нашлось хорошее вино, которое тоже помогло сотворить чудо. Я не знаю, что там Слава задумал, но в любом случае, я не смогу жить с ним всю жизнь. Когда-то все равно придется развестись, и тогда я буду умолять Андрея принять меня обратно. Один раз я смогла пережить десять лет без него. Сейчас будет труднее, потому что я попробовала его, я знаю, что он меня любит так же сильно, как и я его и меня никто теперь не сможет удержать. Я убегу, я отвоюю свою свободу. Но это будет после. Пусть только Андрей выздоровеет, а там найдется решение.

В маленькой дорожной сумке было только сменное белье и ночная сорочка. Если вещи привезут только завтра, мне придется сегодня снова ходить в том, в чем я вчера прилетела. Так, вещи…кто их будет собирать? Скорее всего Елена Матвеевна, наша домработница.

Пока валялась в теплой воде и расслаблялась, решила, что нужно дать некоторые распоряжения. 

— Дом Барышниковых, — раздался ее выдрессированный голос в трубке. 

— Елена Матвеевна, здравствуйте! Это Божена, — поздоровалась я. 

— А, Божена, здравствуйте! Алексея Алексеевича сейчас нет дома. 

— Я знаю. Я к Вам, собственно. Вы вещи мои собрали уже? 

— Нет, вот направлялась в Вашу комнату. 

— Моя машина дома? 

— Да! Сергей утром пригнал. 

— Возьмите, пожалуйста ключи. Там на заднем сидении лежит кожаная куртка. Пожалуйста, положите ее тоже. А все остальное на Ваше усмотрение. Папе об этом не обязательно знать. 

— Конечно! Думаю, он не станет рыться в чемоданах. 

— Спасибо, Вам! 

— Я лишь выполняю свою работу.