Нас повенчали снежинки

– Пожалуйста, – сказал Сергей Петрович, – прошу вас! Это нужно Алисе. Это нужно мне.

– Спасибо, Сережа, я подумаю! – улыбнулась Александра Павловна.

– Подумайте. На всякий случай, я заказал вам билет на завтрашнее число, на дневной поезд (помню, что вы предпочитаете поезда). Билет вам доставит курьер. Я буду встречать вас завтра на вокзале!

Положив трубку, Александра Павловна подошла к окну – в вечерней, белой от снега мгле плыли золотые купола.

Утром тридцать первого декабря, предоставив Маше с Андреем возможность побыть наедине, Данила изо всех сил пытался развлечь Лялю. Правда, оказалось, что сделать это не так легко – шестилетняя Ляля не отзывалась на его шутки и в основном молчала. «Необычная девочка, – подумал Данила, – огромные печальные глаза на худом фарфоровом лице, словно у героини из японских аниме! Небось ей теперь тоже нелегко – эти взрослые со своей любовью!»

– Слушай, Лялька, а давай смотаемся из дома, – предложил девочке Данила, – я покажу тебе Москву, Красную площадь?!

– С елкой? – уточила Ляля.

– А как же!

Когда они одевались, в прихожую выбежала Маша: «Вы куда?!»

– Мы наметили побег, – подмигнул сестре Данила, – вернемся к вечеру.

Маша опустилась перед Лялей на колени, обняла ее:

– Чтобы вечером были дома. Будем встречать Новый год!

Мечты бывают разные. К примеру, Маша мечтала о том, чтобы Андрей вернулся к ней, и ее мечта исполнилась. У Алисы была мечта – угадать себя и осуществиться, и, поставив последнюю точку в своей пьесе, она стала ближе к своей мечте; а девочка Ляля мечтала о чем-то большом и красивом, и, когда Данила показывал ей город, она все время улыбалась, потому что большая и красивая Москва была похожа на ее мечту. «Какая Москва хорошая!» – в итоге заключила Ляля. Красная площадь ей тоже понравилась, а также огромный магазин игрушек, где они с Данилой долго и увлеченно выбирали для нее подарки. А Даниле нравилось быть добрым волшебником – видя, как повеселела Ляля, он накупил для нее гору игрушек.

Выйдя из магазина, они побросали пакеты с игрушками в машину и зашли в кафе. После обеда Данила с Лялей отправились в парфюмерный магазин – выбирать новогодний подарок для Маши. «Маруся у нас барышня со вкусом, – вздохнул Данила, – мода, стиль, все дела! Купим не то – осерчает, так что, Лялька, помогай!» Ляля серьезно и сосредоточенно выбирала духи.

Потом гуляли по Арбату, разглядывали празднично украшенные витрины, считали новогодние елки.

– Устала? – спросил Данила девочку. – Может, поедем домой?

Ляля тряхнула помпоном на красной шапке:

– Неа. Давай дальше гулять!

«Что бы еще такое для нее придумать?» – задумался Данила и вдруг увидел театральную кассу.

– Ну-ка, идем!

О! Детский новогодний спектакль «Тридцать второе декабря»! – прочел Данила на афише.

– Дайте, пожалуйста, два билета. Желательно в первый ряд.

Сначала Данила смотрел не на сцену, а на Лялю – ее и без того огромные глаза в начале спектакля от удивления стали еще больше (вот оно – непосредственное детское восприятие!), но потом, услышав, что главную героиню пьесы зовут Алисой, он перевел взгляд на сцену.

Знакомый девичий голос заставил Данилу вздрогнуть, но он не сразу узнал Алису из-за грима (он даже с иронией подумал: «Ну вот, уже видения начались!»), и все-таки что-то заставило его раскрыть театральную программку, что им дали на входе. Данила просмотрел информацию о спектакле, прочел состав действующих лиц, занятых в постановке. Увидев, что роль кошки исполняет некая Алиса Снегирева, Данила улыбнулся:

– Эту самую Алису Снегиреву я ищу уже год. А она тут кошек играет!

В антракте Данила сказал своей спутнице:

– Ну, что, Лялька, идем знакомиться с кошкой?! Мне надо ей кое-что передать! – Он коснулся медальона Алисы, который всегда носил на шее.

– Идем! – обрадовалась Ляля.

Эпилог

Телефонный разговор с дочерью встревожил Ольгу Александровну Морозову. Даже не видя Машиного лица, по одной интонации ее голоса мать почувствовала, что у Маруси что-то там в Москве не складывается: «Маша, конечно, в этом никогда не признается, потому как очень гордая, но материнское сердце не обманешь! Вот и Новый год Маша будет встречать одна…» Словам дочери о том, что праздник она отметит с коллегами, Ольга Александровна ничуть не поверила – знаем мы этих коллег…

Ночь опустилась на Петербург, а мать не могла уснуть – мысли о дочери не шли из головы. Долго стояла она у окна в темноте, глядя на то, как снег укрывает Фонтанку.

К естественному беспокойству Ольги Александровны за дочь с некоторых пор прибавилось и чувство вины перед ней. В последнее время она часто вспоминала свой давний разговор с Машей. Дочь тогда спросила, как следует поступить замужней женщине, если она полюбит другого мужчину. И мать ответила ей, что нельзя разрушать семью из-за временного помрачения и минутного порыва. После ее слов у Маши словно погасли глаза.

Сейчас, спустя годы, Ольга Александровна винила себя в сухости и нелепом морализаторстве.

«Как бы там ни было – теперь уже ничего не исправишь», – вздохнула она.

В комнату заглянул Леонид Витальевич.

– Что ты, Оля, не спишь?