Нас предала Родина

Ира прошлась по комнате, раздвигая серпантин, поймала воздушный шарик, подошла к Борису, прижалась.

— Спасибо! Какой же ты…

Борис осторожно промокнул губами синие от счастья глаза. «Краска», — тихо засмеялась Ира, закидывая лицо. «Wiec po drodze, wiec po drodze, za'spiewaj my jeszcze raz», — призывал магнитофон.

— А вон еще, — сказал Борис, отрываясь, — посмотри.

На прикрепленном к стене листе бумаги летела по синему небу обнаженная Ира. Развевались на ветру черные волосы, закручивались, спускались на раскинувшийся внизу город. Город замер под обрушившемся на него водопадом, притих. Только бежали над крышей гостиницы «Чайка» неоновые буквы: «Я тебя люблю, я тебя…»

— Здорово! — прошептала Ира. — Сам нарисовал?

— Обижаете! — засмеялся Борис, целуя ее в шею. — Я же все-таки учился!

— Боря, ну что ты делаешь.… Смотри — мурашки! Верю, верю.… Нет, правда, здорово! Но лучше бы я в платье была.

— Нет, не лучше! — заявил Борис. — Проверим?

— Нет, нет, подожди! — высвободилась Ирина. — У меня еще какие-то поздравления — надо посмотреть.

Борис тут же убрал руки и с загадочной улыбкой уселся на диван.

— Так! Это от Веры, — достала первую открытку Ира. — Это Нина прислала из Свердловска. Помнишь? Это от сестры.… А это что такое? Боря посмотри — тут написано Чечено-ингушский обком КПСС! Вот это да!!

Ира внимательно осмотрела конверт, даже штампы проверила, осторожно надорвала и вытащила плотный лист бумаги с машинописным текстом. Борис замер ожидая.

— Боря, ты только послушай! «Уважаемая Ирина Николаевна! Областной комитет КПСС Чечено-Ингушской АССР, Грозненский городской комитет КПСС и Совет Министров ЧИАССР поздравляют Вас с Днем Рождения! Желаем творческих успехов, счастья в личной жизни, материального и духовного благополучия и полного секс…» Борька, это ты? — закричала Ира. — А я поверила! Что вы там мне желаете? «… и полного сексуального удовлетворения. Желаем физических оргазмов каждый день, а духовных — постоянно! Мы долго думали, что бы Вам такого подарить и решили, что лучшим подарком будет ночь, которую подарит Вам муж. Но чтоб Вы не считали, что коммунистическая партия такая жадная, можем заменить ее на денежное вознаграждение в размере 3000 (трех тысяч) рублей в чеках Внешторгбанка СССР. Так что — выбирайте. С днем Рождения, Ирина Николаевна!»

— С днем рождения! — прошептал Борис, подавая ей бокал. — Ну, что выбираешь?

— Три тысячи чеков! Это же сумасшедшие деньги, — улыбнулась Ира, пригубив вино. — Надо подумать…

По Минутке, официально именуемой площадью «Октябрьская» прошелестела шинами запоздавшая машина. Серое предутреннее небо очистилось, выглянула луна. Во дворе несколько раз, просыпаясь, моргнул фонарь, и в комнату на четвертом этаже хлынул тусклый неоновый свет. Борис приподнялся на локте, поцеловал Иру в опухшие губы, провел пальцами по набухшему соску.

— Как подарок? Понравился?

— Да! Лучше миллиона чеков! А где ты все это понаделал — серпантин, конверт с штампами?

— На работе. Купил разноцветной бумаги, напечатал на машинке, порезал на полоски и склеил. Печати из линолеума вырезал. Вообще-то, я сначала кольцо хотел подарить. А потом подумал: зачем тебе кольцо? — Борис провел рукой по плоскому животу, тихонько тронул пальцами выступающий лобок. — Ты же и так самая красивая. Правильно сделал?

— Правильно, — счастливо улыбнулась Ира. — Кольцо мне и правда не нужно, а вот от цепочки с кулоном не отказалась бы.

— Правда? — удивился Борис. — Так пойдем завтра и купим — я как раз деньги за рацуху получил.

Закончилась короткая грозненская весна, прошло еще одно изнуряющее жаркое лето, когда над размягченным асфальтом поднимается колышущееся марево, а тротуары стонут под обстрелом тутовников. Прогремели редкие грозы, обрушивающие на город килотонны воды. Яростные южные дожди заливали дворы, дороги, тротуары и скверы. Ливневка не справлялась: город на короткое время превращался в Венецию, а тоннель под железной дорогой в самое настоящее озеро. Один раз там чуть было не утонул троллейбус.

Выстрелом пронесся над страной звук от упавшего у кремлевской стены генерального гроба, и застывшее время двинулось в неизвестность.

А в Грозном ввели в строй первый шестнадцатиэтажный дом. Тонкая свечка выросла на проспекте Ленина и казалась непривычным к таким чудесам грозненцам настоящим небоскребом.

Славик пошел в детский сад, и осенью они первый раз все вместе поехали на море. В благодатной Абхазии светило мягкое ласковое солнце, везде слышался плеск волн, и не было ни одного комара. Они часами жарились на песках Пицунды, заплывали за буйки, ели хачапури и пили умопомрачительно вкусный кофе. Тихо, словно молясь, шумели в звонкой тишине гигантские, неземной красоты сосны, вызывая даже у таких прожженных атеистов смутные ощущения бренности всего земного.

Ненадолго.