Нас просто не было. Книга вторая (СИ)

   – Артем! Ну, как ты не поймешь – я спасала тебя от Кристины! Она же из тебя веревки вила! Всю жизнь тебе перекромсала! Она...

   – Заткнись! И никогда больше не смей говорить ни о Кристине, ни о ребенке! Думать о них не смей! И уж,тем более, приближаться!

   По спине холодок пробежал. С нее ведь станется, решит опять вмешаться, облагодетельствовать меня своей заботой,и доломает то, что ещё можно спасти. Если можно...

   – Я...

   – Ты меня поняла? - грубо перебиваю, - только попробуй к нам сунуться – прибью, и ничего не дрогнет!

   Она что-то ещё причитает в трубку, нo я уже не слушаю, отключаю телефон и отбрасываю его на сиденье, прикрывая лицо обеими руками. С трудом представляю, как сегодня удержался. Ведь, действительно, ещё бы чуть-чуть, ещё самую малость, и прибил бы к чертовой бабушке. Ладно, хоть успел уйти до того, как мозг отключился, а то бы точно наделал дел. Нет никакого жeлания сидеть из-за такой дряни, и так слишком много времени потерял из-за ее козней.

   Пи*ц,товарищи. Полный. Это единственное, что рождается в голове при мыслях о Кругловой. Не понимаю, как умудрился вляпаться во все это дерьмо, да так колоритно, что не встать и не отмыться. стается только пробовать выплыть хоть как-то.

   – Все прoблемы из-за баб, - глубокомысленно выдает водитель, правильно оценив причины моего состояния.

   – И не говори-ка, – киваю, устало откинувшись на спинку сиденья.

   А еще из-за беспечности, безалаберности, нежелания замечать очевидные вещи.

   Внезапно всплыли в памяти слова отца: «Мужик – это не только добытчик. Он опора семьи, стена, защищающая ее от внешнего мира. И не только от далеких врагов и внешних обстоятельств. Если придется, он должен защитить и от близких, способных нанести самый большой урон. Даже от самого себя и своих чертей. то всех. От целого мира».

   Тогда пожал плечами, отмахнувшись от отцовских нравоучений. Мир ведь, бл*, светлый, добрый, веселый и беспечный. Какие могут быть проблемы, если со всеми можно найти общий язык. Если рядом с тобой верные друзья, способные подставить в любой момент крепкое плечо?

   Не защитил. Ни от "близких", прячущих гнилую суть под овечьей шкурой, ни от самого себя.

   Черт, херово-то как.

   Не знаю, как начать разговор с Кристиной. Как заставить ее слушать, а главное уcлышать меня. Поверить.

   Я же в ее глазах подонок, грозившийся за волосы оттащить в клинику, чтобы избавиться от ребенка.

   Под ребрами кольнуло. Почему она поверила? Как она могла подумать, что эти письма от меня? Как? Неужели она настолько меня не знала? Что так легко поддалась клевете.

   Следом осознание того, что я ничуть не лучше. Ни капли. Тоже не увидел, не почувствовал, что с тем странным вечером что-то не так. Проглотил спектакль устроенный Градовым, принял его за чистую монету. Хотя знал наверняка, что любит, что у нас уже давно все "по-настоящему". Купился, заглотнул наживку и начал все методично крушить, стирать эпизод за эпизодoм. Выталкивать ее... их из своей жизни.

   Молодец, справился. Вытолкал.

   Да так эффектно, что удавиться хочется от тоски.

   Надо было тогда переждать, не рубить сгоряча, успокоиться и уже принимать решение на холодную голову. Ехать к ней, не ожидая первого шага с ее стороны. Ведь хотел же, собирался, но словно злой рок раз за разом отводил в сторону. В результате разлетелись в стороны, подыхая друг без друга, а Олеся вообще не в курсе, что у нее есть отец.

   Между нами стена до небес из чужой лжи, из недомолвок, непонимания, обид, ненужной гордости. Не перелезть, не перепрыгнуть. Разве что сломать, разрушить до основания, не оставив камня на камне. И это должен сделать я, ради нас с Кристиной, ради нашей дочери. Потому что как бы ни пытался заменить ее, выжечь из своего сердца – все бесполезно, все пустое. Только она. Всегда только она. Как бы ни бесила, ни вынимала мозг, ни кусалась. Какие бы противоречия и разногласия между нами не кипели. Только она. Только вместе. Втроем.

   Снова снег,и снова дороги плохо расчищены. ле едем. Конечно, это не тот безумный снегопад, что парализовал город несколько дней назад и привел меня в дом Ковалевых. Просто ленивые крупные хлопья неторопливо кружатся в воздухе. Машины едут, не останавливаясь ни на миг, но с небольшой скоростью.

   Чувствую себя так, словно подо мной раскаленные иглы. Сотню раз порывался позвонить Кристине, о сдерживался. Такие вещи по телефону не обсуждают, надо с глазу на глаз, без постoроних. Потoму что разговор предстоит серьезный, болезненный. Не сомневаюсь, что она будет отталкивать, не захочет слушать.

   Ничего. Справимся. Если понадобится – свяжу, но заставлю выслушать, как бы ни сопротивлялась.

   Все еще верю, что успею сегодня до нее добраться. Прокручиваю в голове предстоящий разговор, с каждым разом все больше приходя в негодование. Все слова – не те. Плоские, наигранные, скупые. Даже начала не могу достойногo придумать, чтобы вывернуть на самое главное. Черт. Я такому бреду, что сейчас крутится в голове, не поверил бы. И она не поверит. Выгонит взашей и будет права.